Байрон «Мрак»
Из сочинений Лорда Байрона в переводе Ореста Михайловича Сомова (1783-1833). Впервые опубликовано в журнале "Благонамеренный" (издаваемый А.Измайловым) в 1822 году. Это настолько фантастически красиво, что не могу не поместить!
Я видел сон, который был не совсем сон. Блестящее светило солнца угасло; звезды, обнаженные лучей своих, бродили без порядка во тьме, посреди вечного пространства; земля, охладевшая и как бы слепая в отсутствии луны, осталась висящею посреди мрачной атмосферы. Утро наставало, убегало и вновь наставало; но не приводило за собою дня. Люди забыли свои страсти в ужасе всеобщего уныния: все сердца, сжатые хладным эгоизмом, чувствовали одно желание - желание света. Повсюду разводили огни и стекались к их мерцанию: все жилища были сожжены для подания знаков. Грады сделались жертвою пламени, и люди толпами сходились вокруг пылающих кровов своих, дабы взглянуть еще друг на друга. Счастливы те, кои жили близ грозных горнил огнедыщущих! Одна надежда, смешанная со страхом, еще оживляла мир. Леса были зажжены, но с часу на час они истлевали и превращались в пепел; сверкающие пни дерев угасали с последним треском, и все снова погрузилось во мраке; умирающее пламя их отражалось, как бы беглые молнии, на челах людей и придавало им вид необыкновенный. Одни падали ниц, закрывали глаза и проливали слезы; другие покоились лицами на сложенных крестообразно руках своих и силились улыбнуться: большая часть их бегала взад и вперед, спеша нести все, что могло продолжить пламя костров их погребальных: они обращали беспокойные, исступленные взоры свои к мрачному покрову небес, который казался черною пеленою, накинутой на труп вселенной - и вдруг потом бросались на прах, скрежетали зубами и испускали вой. Дикие птицы кричали отвратительными криками, в испуге летали по земле и поражали воздух своими бесполезными крыльями. Кровожаднейшие звери стали робки и познали трепет; змеи ползали и сплетались между людьми - они еще шипели, но позабывали ядовитые свои жала. Их убивали на пищу: и скоро война, мгновенно прекратившая бытие свое, явила вновь свою злобу. Одною кровью покупали себе пищу, и каждый уходил насытиться в отдалении своею добычею. Не знали уже любви, вся земля имела одну только мысль - мысль о смерти, смерти близкой и бесславной: муки голода раздирали все утробы: люди умирали, и кости их лежали без погребения, как и тела их. Иссохшие трупы были пожираемы людьми, также иссохшими, самые псы нападали на господ своих, все, исключая одного, который остался верен телу своего господина и защищал его от птиц, животных и людей алчущих, доколе сами они не падали от голода, или истонченные зубы их не обращались на умирающих. Сей пес не искал пищи, но выл воем жалобным и беспрерывным: он умер, лижа руку, немогшую уже ласкать его.
Голод опустошил мало помалу вселенную; остались только двое, жители великого города: это были два врага. Они встретились подле тухнущих головней жертвенника, на коем собрано было множество утварей священных, назначенных уже для мирского употребления; с трепетом они приподняли еще горячий пепел и откинули его хладными, изможденными руками своими; слабым дыханием тщились они раздуть хотя несколько огня и успели развести брежжущее пламя: когда оно исчезало над пеплом, они подняли глаза, и увидя друг друга, вскричали и умерли в ужасе от их взаимного безобразия, не зная, кто тот, на челе которого голод положил черты призрака могильного.
Мир соделался тогда огромным запустением: грады, страны цветущие и многолюдные составляли одну только смешанную груду, без времен годовых, без зелени, без дерев, без людей, без жизни, хаос смерти и вещество недвижимое: реки, озера и океан были спокойны и немы; ничто не нарушало тишины их бездн глубоких; корабли без плавателей согнивали на море; райны их распадалися на части, но не колебали волн своим падением: волны были мертвы, они лежали, как во гробе. Луна, учреждавшая некогда правильные их движения, уже не существовала. Ветры увяли в остановившемся воздухе, облака исчезли; мрак не имел уже в них нужды; мрак была вселенная!