Virga «Перец»

I. Бугорки и альвеолы.

Овощи были весьма неплохим дополнением к завтраку, поскольку тот, - сам по себе, - был весьма скуден. Но ничего другого видеть не приходилось, а эти яркие краски так радовали глаз...

Эверет Хайнц помедлил и взял один из плодов, что лежали перед ним горкой на блюде.

Прекрасный, огненно-алый овощ, который должен быть сладким, как сахар, и в то же время волнующе-терпким. Хайнц не очень часто раньше лакомился перцем; и вот теперь случай предложил его распробовать вновь. В первую очередь, думал Хайнц, важно то, что в нем много витаминов и к тому же он способствует очищению кишечника. Он погладил ногтем холодный, словно лакированный бок овоща, чуть подернутый восковатой пленкой, - ощущение было приятным.

Итак, перец предстояло съесть, после горькой и мучительно-нудной овсянки и мусса из клюквы, который он ненавидел. Овощи же выглядели необыкновенно свежо и приветливо. Рассматривая их, Хайнц неожиданно подумал, что, по сути, перцы очень чувственны. Эта мысль немного развлекла его.

Придвинув к себе серебряный ножик, Хайнц аккуратно вырезал сердцевину и неторопливо разделил красный плод на части, намереваясь попробовать. Вздох удивленного разочарования вырвался у него, сдавленным булькающим хрипом отозвавшись внутри.

Нет, овощ не оказался гнилым или испорченным паразитами. Сочный, сладкий, порезанный на лоснящиеся дольки перец лежал перед ним, но Эверета Хайнца это абсолютно не радовало. Это можно было скорее воспринимать как издевательство. С таким же успехом перец мог бы быть и жгучим, учитывая его неожиданное ассоциативное содержание: бугорки, покрывавшие всю внутреннюю поверхность долек. Бугорки, группируясь в узелки и заключенные в кроваво-красную мякоть, были навеки спаянными с нею и переливались в утреннем свете, налитые соком, как отравленные инфекцией ткани его организма. Его собственное горло. И вот оно еще раз предстало его глазам – в таком виде. Зеркало и снимки не могли произвести такого сильного впечатления. Как-то само собой разъяснилось, почему ему до сих пор не подавали перец: наверное, врач принимал во внимание возможные последствия и старался оградить пациента от такого зрелища. Но нет, наконец это случилось: Эверет Хайнц и его собственное истерзанное болезнью горло встретились за завтраком!.. И если бы только это была какая-нибудь банальная вульгарная гнусь, которую можно вывести несколькими грамотно направленными ударами тока, но нет – то было навсегда. Овощ не был гнилым. Гнилым был сам Хайнц.

И что только может быть глупее – горло, порезанное на кусочки! Расщепленные на дольки легкие!!..

Все это мгновенно пронеслось в сознании Хайнца и горько обожгло его. Но еще через пол-секунды его, внезапно нелепо всхрюкнувшего и раскидавшего руки по столу, боднуло изнутри мощным горячим фонтаном соленой и терпкой, радостно булькающей, вырвавшейся на свободу крови. Боль пришла еще мгновение спустя...

II. По всем правилам приготовленное блюдо.

- Сейчас имеет смысл еще поработать, пока есть время, - Свет от настольной лампы заслонила высокая фигура мужчины, наклонившегося над столом.

Воздух в комнате был немного затхлым и с примесью запахов каких-то химикатов – быть может потому, что располагалась она в полуподвальном помещении. Здесь царил полумрак.

Ханс, юноша лет двадцати, сидел на стуле и внимательно слушал.

- Поближе к полуночи, я думаю, мы выберемся на небольшую прогулку, проветримся перед сном, но это потом. В данный момент я хотел бы объяснить тебе еще одну вещь, Ханс, о которой я не упоминал доселе. Но она чрезвычайно важна.

Адепт Адриан отошел вглубь помещения и неторопливо загремел какими-то колбами на стеллажах: - Принеси мне энциклопедию вон с той стремянки, она понадобится.

Ханс поднялся и притащил пухлый том, который разместил на столе.

- Молекулярная биология, - пробормотал юноша и, чуть повысив голос: - В принципе, я попробую догадаться... Но нет, сначала послушаю, что скажете вы.

- Я знаю, о чем ты думаешь, - адепт наконец вернулся к столу и, перелистав том, ткнул пальцем в обложку: - В университете, безусловно, ты встречал подобный экземпляр, - Ханс кивнул, - Но вот это – старое издание. Совсем другое. Можешь бегло ознакомиться, пока я принесу все необходимое для опытов. Ты убедишься, что тебя и твоих коллег чертовски многого лишили. Просто обобрали.

Говорили они вполголоса, хотя в том не было особой надобности: толстые стены подвала и тишина снаружи обеспечивали абсолютный покой и полное невмешательство.

- Чтобы не спугнуть духов, - всегда шутил адепт Адриан по этому поводу, и было непонятно, много ли в его словах выдумки. Ханс уже знал, что подобные шутки в устах его учителя весьма относительны.

- ...Здесь не шумно и потому можно спокойно практиковаться, хоть всю ночь, без риска потревожить кого-либо или быть просто так обнаруженными. Это очень удобно. В то время, как кое где все еще действуют «охотники на лис»...

- Я вижу, вы решили перекусить, - вставил Ханс, покосившись с интересом на принесенное блюдо. В карих глазах адепта блеснула едва заметная хитрая искорка.

- Да, и не только. Это будет иметь еще и практическое значение.

- Еда как чисто физиологический процесс?..

- И физический тоже. Ну да. Ведь по образованию я именно физик. К тому же я считаю, что любому приличному физику совсем не повредит знать еще и молекулярную биологию. Мой метод непосредственно опирается на эти две науки. Кстати, можешь пока перекусить, если хочешь.

Усмехнувшись, Ханс взял с блюда зеленое яблоко и не без удовольствия захрустел им. А Адриан продолжал:

- Еще предыстории. Как ты знаешь, мои заказчики в большинстве своем очень состоятельные люди. Но я скромен и потому жертвую все в дар науке... а не роскоши, как некоторые из них. Думаю, это правильнее и целесообразнее. Найти меня непросто. Поэтому всем, кто так или иначе вышел на меня, можно доверять. Кроме, пожалуй, того случая пять лет назад, в тот год, когда казнили Элинор. Но я считаю, что то было простым трагическим совпадением. Я осторожен и в меру предусмотрителен.

Юноша согласно кивнул. В его душе горела, однако, затаенная гордость оттого, что его, Ханса, адепт нашел сам и выбрал себе в ученики. Несмотря на его молодость, он умел ценить оказанное ему доверие и платил в ответ усердием и полным сохранением конфиденциальности.

- Уже то, что мои потенциальные клиенты потратили на поиски столько энергии и, не исключено, средств, говорит о важности тех проблем, что мне предстоит за них решить. Я рассматриваю также моральную сторону заказа. И я почти всегда гарантирую его выполнение.

- Случались ли ошибки? – поинтересовался Ханс осторожно.

- Очень редко. Почти никогда. Но в жизни не обходится без самого малого случайного фактора, которого никогда не учесть... И еще: «почти всегда» - это потому, что перед выполнением условия я всегда сопоставляю необходимость проведения операции с потенциально возможными последствиями, в том числе и для себя. Пару раз я отказался.

- И при чем же здесь все-таки молекулярная биология?

- Вот это я как раз и собираюсь тебе объяснить. Детали позже. Сначала я обрисую в общих чертах предмет, - И адепт опять хитро прищурился. Ханс невольно насторожился, предвкушая азарт разгадки какого-то неизведанного для него вопроса.

- Почему здесь замешана физика, станет ясно после моих предварительных объяснений. Пока же упомяну, что некоторые познания в медицине и общей прикладной химии, которые ты изучаешь в университете, очень будут кстати. И все-таки я дам дополнительный курс с поправкой на мой метод. Вероятно, я мог бы получить пару Нобелевских премий за мою идею. Не знаю, новая она или нет, но догадался я обо всем самостоятельно.

- В чем же заключается эта идея?

- Здесь все взаимосвязано... Например, как ты посмотришь на то, чтобы дрессировать микробов?

Удивленный, Ханс прыснул.

- Микробов? Зачем?

- Зря смеетесь, юноша, - Адриан был добродушен, как никогда, - Все это, конечно, забавно на первый взгляд. На самом деле – подчинено жесткой логике. Ибо именно так, в прямом смысле, все и должно происходить.

Ханс выглядел заинтригованным.

- В шутку я называю мой метод «вудуализацией». Конгломерат из двух слов - «вуду» и «реализация». Значение моего термина вбирает в себя смысл и того, и другого. Это означает, что я вудуализирую различные предметы. Я наделяю их значением.

Юноша снова не удержался. Сам адепт Адриан ухмыльнулся, как заправский студент.

- Спокойней, спокойней... Я понимаю. Это интересно, но и опасно, - Лицо адепта стало в миг суровым и непроницаемым, утратив шутливое выражение, - Метод требует вдумчивого и осмысленного подхода и правильного понимания его сути. Иначе последующие за обучением практические действия будут иметь очень скверные, а иногда и плачевные, результаты. Этого надо избегать. Тебе, безусловно, знакомо значение определения «врачебная ошибка». Я говорил, что быть осторожным (и вести себя осторожно) нужно сделать привычкой. Здесь это актуально как никогда. Если ты имеешь заказ, связанный с любой формой возмездия, ты обязан просчитать все до малейших мелочей.

Я пользуюсь приемами воздействия на неактивную среду, предметный мир, чтобы затем, посредством этого, воздействовать на среду активную – в том числе. Неактивная же среда, как известно, лишь кажется таковой со стороны. На самом деле там происходят миллиарды процессов, постоянное движение атомов и молекул, имеют место разнообразные химические реакции. Для того нам и понадобится изучение смежных наук со всей тщательностью. Среду можно подчинить; не полностью, конечно, но в значительной степени. Для своих действий мы выберем из среды лишь отдельные предметы.

- Я, кажется, начинаю понимать шутку насчет вуду, - улыбнулся Ханс.

- Именно... Я воздействую на предмет, вудуизируя его, и устанавливаю тем самым с ним некую связь, чтобы потом сделать то, что требуется. Мне легче всего завоевать именно органические структуры, а не неорганические. Это по той же простой причине, по которой легче выдрессировать собаку, а не табуретку.

- Табурет менее внушаем.., - тихо пробормотал Ханс себе под нос.

- Все именно так, - услышал его Адриан, - И по той же причине, по которой легче размешивать воду, чем цементный раствор... Мое сравнение с практикой вуду не случайно. Там используется фигурка из воска или другого специального вещества, которая затем идентифицируется с жертвой. Мне, как физику, выбор материала видится вполне логически обоснованным; к тому же ему нетрудно придать любую форму, ведь воск очень пластичный. И относится к органике. Однако не буду вдаваться в подробности вудуистской практики, скажу лишь, в чем она отличается от моей.

Адепт Адриан, с этими словами, подошел ближе к столу и коснулся блюда. Ханс привстал, втайне сгорая от любопытства.

- Я повторюсь, что, воздействуя на предмет, устанавливаю между ним и каким-либо другим предметом связь. Ассоциативную связь. Не прямую, как в вуду-шаманизме, где фигурка из воска представляет собой как бы равноценную копию объекта. У меня же все и проще, и сложней. Прежде я занимаюсь сбором информации: мне нужно узнать многое, например, распорядок дня интересующего меня субъекта, нравы его соседей и домочадцев, пристрастия и привычки, состояние его здоровья, и так далее. Мне нужны подробности, причем характерные. Все это нетрудно раздобыть, и информация эта несет в себе несомненную ценность для меня. Проанализировав полученные сведения, я выбираю наиболее существенные для дела моменты. Потом я снова выбираю из них уже те, откуда мне непосредственно надо вести свои действия, и занимаю самую удобную «позицию». Самое главное - я выбираю предмет для манипуляций. Это должно быть что-то такое, что достать совсем нетрудно и что в ближайшее время должно будет подвергнуться некоему естественному физическому действию, со стороны субъекта. Я добываю, так сказать, копию из того же «теста», что и «оригинал». Затем я направляю свою мысль в русло ассоциаций, анализирую факт и ищу в нем подходящие места для «внедрения», и лишь потом как бы сообщаю выбранному мной удобному предмету информацию о его новом состоянии и назначении… Остается только убедиться в том, что предмет был выбран правильно и что подобные вещи окажутся вовремя у нашего субъекта под рукой. Дальнейшее должно произойти,- и происходит,- само собой по воле природы и случая. Расстояние не имеет абсолютно никакого значения... Все очень несложно, если вникнуть. И подойти к этому как к флирту от искусства.

- Это близко к гениальному, - В голосе Ханса чувствовалось глубокое уважение. Он понял, в чем дело.

- Да, все очень просто. Мне совсем не нужно ничего лепить. Нужно только обладать развитым мышлением и, если угодно, фантазией. Знать основы и хорошо знать свое дело, - Адепт Адриан неспеша взял с блюда один из овощей, - Смотри сюда. Вот, например, этот перец. Внутри он похож на...

©   2002