Большевики записывают поезд

Статья из журнала "Смена" №3 за 1932 год о начале звукового кино, точнее об озвучке и звуковых эффектах. В статье идёт речь о том как всё это начиналось – ведь надо было подобрать звуки, идентичные оригинальным. Были свои наработки и методики.

Во всех кинотеатрах шел "Броненосец Потёмкин". Машинное отделение броненосца молчало. Офицеры бесшумно летели за борг. Матюшенко кричал, по его голоса не было слышно. Был немой период советского кино. Тридцатый, начало тридцать первого года были ознаменованы производством первых звуковых картин. Открылись первые звуковые кинотеатры. Кино получило голос.

Советские тонфильмы двинулись на экран. Все услышали треск донбасского угля, грохот поезда, скрип шагов, хруст песка, гармонику и человеческий голос. Фабричную стенгазету назвали: "За большевистский тонфильм". Московская фабрика звуковых фильмов пустила в производство первые звуковые картины. Фабрика получила шоринскую звукозаписывающую аппаратуру, свежевыстроенные павильоны, режиссеров, операторов немых и звуковых, художников, сценаристов и целый ряд условий для успешной работы. Фабрика вступила в строй.

В основном звуковую картину можно сделать двумя способами. Первый — картина снимается синхронно, т.е. снимается изображение вместе со звуком, второй — снимается немой вариант картины, после чего он озвучивается или тонируется. У нас в теперешних условиях на долю синхронной части картины падает примерно 25-30 проц., на долю тонированной — 70-75 проц. Это вызвано следующими причинами. Большая часть картин построена преимущественно на натурных съёмках, т.е. на съёмках вне павильона. Следовательно, если снимать картину синхронно, то звукозапись нужно производить тоже на натуре. Для этой цели необходима целая сеть хорошо оборудованных звуковых передвижек. Этих передвижек у нас пока мало.

Кроме того выяснено — многие из шумов и звуков в натуральном виде не записываются или плохо записываются. Представьте себе такое положение: Вам нужна по картине фонограмма (звукозапись) хода поезда. Нужно потратить огромное количество технических средств для того, чтобы уловить из этой колоссальной звуковой массы специфичность и динамику хода поезда.

Возникает простой вопрос:

— Нельзя ли сделать искусственным путем хода поезда?

Отвечает на этот вопрос шумовой цех:

— Можно! Это и проще и дешевле синхронной записи.

— Как?

Человек идет по снегу. Вы слышите приятный хруст. Это снег. Вы в этом уверены. Краснофлотец бросается в воду — шум воды, пена, брызги... Проходит поезд — грохот колес, пар, свистки. Это называется шумами.

Владимир Александрович Попов пришел на московскую фабрику звуковых фильм. В расчетной книжке написали: конструктор-шумовик. Табельщик улыбался. В домоуправлении недоумевали и тоже улыбались. Шумовик. Это было непонятно. Людей, посвятивших себя конструированию, воспроизведению шумов и добившихся блестящих результатов в этой области, у нас мало — человек пять на весь Союз. Владимир Александрович Попов в их числе. Он изобретатель очень своеобразных и очень интересных приборов. Ритмокомбинаторы, нептуны, поезд, шаги, треск, резонаторы, ветер, пар, "трактор", "самолёт" и очень многое другое. Владимира Александровича на фабрике любят за его внимательное отношение к молодняку, за готовность поделиться творческим опытом.

В шумовой мастерской большинство — молодёжь. Все привыкли к шуму. Идёт репетиция поезда. Наверху, на экране, идет поезд. Ниже — делают поезд. Метровый кусок листового железа, сложенный пополам, лежит на ковре. По железу ритмично ударяют стыками, подобием ступ, с обитыми войлоком концами. Это — колеса. На полу — пустой фанерный ящик, плоский, напоминающий папиросный коробок. Он стоит на одной из узких граней. Это — резонатор. На одной из широких граней — полоска плотно натянутой металлической сетки.

Трение травяной щетки по сетке резонатора дает изумительный "пар". Воздушный нагнетатель втягивает воздух по шлангу посылает его в замкнутую трубу с отверстиями и кранами для гудков. Гудки очень многотонны и многотипны. Хорошо высушенный плоский барабан с колотушками дает гул. Так делают поезд.

На экране — человек идет по снегу. Снег скрипит под ногами.

А ниже экрана Женька Кашкевич, семнадцатилетний улыбающийся паренек, трёт большим и средним пальцем полотняный пакетик, наполненный картофельной мукой, в такт шагам на экране. Сходство полное. Владимир Александрович потирает ладони...

В картине "Кем быть" (реж. Жемчужный), по одноименному стихотворению Маяковского, матрос ныряет. Тамара Кекина и Костя Перемиловекий опускают в воду нептуны. Это — перевернутые деревянные пирамидки, внутри пустые, лишенные основания. В гранях — круглые отверстия. Нептуны легко погружаются в бассейн с водой — вода вливается в отверстия.

При вытаскивании — нужный шум, вода выливается, пена, брызги.

В этой же картине дан полет самолета. Гуд, специфический гуд аэропланного мотора делается очень просто: концом оси работающего моторчика в 1/4 силы водят по донышку цинкового ведёрца. Высота шума зависит от расстояния конца оси до центра — наиболее звучащего места.

При съёмке звуковой кинохроники, когда Безыменский читал о Харьковском тракторном:

Итак, окончены разведки.
Завод, сплошной огонь открой!
Привет гиганту пятилетки,
Вступившему сегодня в строй!

За спиной его, вне поля зрения объектива киноаппарата, работал "трактор". Деревянное колесо с зубьями, вращаясь, задевало за язычок и полоску туго перевязанной жести, хлопающей по резонирующей фанерной коробке. Говорил Безыменский и работал трактор. Аналогичным способом, с небольшими изменениями, делается автомобиль.

Работа большинства машин сопровождается повторяющимися ритмами. Владимир Александрович сконструировал ритмокомбинатор.

Одно из шести сталинских условий — ликвидация обезлички. На эту тему на экране комедия-мультипликация "Паровоз, лети вперед". Пьяные машинист и помощник храпят. Звуки условны. Валя Ладыгина, серьёзная светловолосая девушка, дает знак — один, глядя на экран, храпит в микрофон, другой при "выдохе" вертит рукоятку ветра.

В звуконепроницаемой камере звукооператор Соболев фиксирует звук. Звукооператор улыбается. Картина "Земля жаждет" (реж. Райзман). Идут солдаты. Шаги — тр... тр... тр... Делалось так: полоска гофрированной бумаги, идущей для упаковки лампочек, натянута на резонатор... По бумаге Вл. Ал. водит пальцами, согнутыми в суставах... Эффект исключительный!

В павильон входит М. Ромм. Он принес список шумов для находящейся в производстве картины "Твердеет бетон" (реж. А. Мачерет).

В списке — работа экскаватора, грохот ссыпаемых с думкара камней и т. д. Шумы трудные. В шумовом цехе — производственное совещание с рационализаторскими предложениями. Идет овладевание техникой. Ассистент режиссера знакомит шумовиков с особенностями каждого из шумов. Каждый думает и каждый предлагает. Приходит Вл. Ал. и даёт свое. Все объединяется и начинаются поиски фактуры шума, общей его установки.

Потом приходит механик Илюша. Он берет моток ленты и уходит в проекционную будку. Все приготовились. Каждый у своего прибора. Режиссер одевает наушники. На экране картина. Репетиция. Репетиций много — для синхронности... Наконец синхронность получена. Дверь павильона запирается, зажигается сигнал: "Идет запись — полная тишина!" Звукооператор мягко шагает по ковру, он дает микрофон. Зажигается синяя лампочка. Илюше включили мотор из камеры звукооператора. Оба мотора работают с одной скоростью. Началась запись... Минута... две... три... Голос: "Запись окончена".

И так несколько вариантов, в зависимости от качества записи. На одном из производственных совещании директор фабрики тов. Подогов сказал:

— Шумы, товарищи, — сердце тонфильма!

Директору не возражали. Он был прав. Недавно в 1 Союзкинотеатре был просмотр заграничного звукового фильма. На экране шел поезд. Я смотрел на спокойные лица зрителей-слушателей... Несколько месяцев назад в том же кино шла наша картина "Земля жаждет". На экране тоже шел поезд. Ход поезда сопровождался дружными аплодисментами. Поезд сделала наша мастерская под руководством Вл. Ал. Попова. Советское кино овладевает техникой звукозаписи. Идут репетиции. Зажигаются сигналы: "Идет запись — полная тишина!"

— Большевики записывают поезд!