У истоков НОТ. Забытые дискуссии и нереализованные идеи
Вы, возможно, спросите, а нафига я всё это помещаю? Что в этом такого интересного для меня? Ну во-первых, как я уже ранее где-то писал, мне интересны новые прорывные идеи, коих, как в данном случае, в начале XX в было уж очень много. Во-вторых, это отечественная история, к ней можно относиться как угодно, но знать её надо (опять же - я так считаю). В данном случае я совмещаю приятное с полезным – изучаю историю на интересных для меня материалах (почти то же самое с Ретрозвуком). В третьих, на многих тогдашних идеях строится сегодняшнее общество. Но только тогда, когда все эти идеи разрабатывались, они не скрывались, а активно обсуждались. А сейчас некоторые знания и материалы "информационно" закрыты. Т.е. они как бы есть, но их надо найти и в масс-медиа они не освещаются и даже не упоминаются (замалчивание), не говоря уже об обсуждении. В четвёртых, мне импонирует некая "нечеловечность" данной гастевской концепции. У него вся эта "духовность", "романтичность", "мечты и желания", "гуманизм" и прочие так называемые "общечеловеческие ценности" давятся кирзовым сапогом теории Научной организации труда! В-пятых, можно сравнить современную россиянскую "модернизацию" с той настоящей модернизацией, разрабатываемой и проводимой теми людьми. Представьте только, насколько всё было продумано, буквально начиная с того, как рабочий бьёт молотком – оптимально или нет, можно ли это улучшить и оптимизировать…
Сегодня с развитием автоматизации производства, конечно уже не так распространён ручной труд, но ведь если взглянуть на так называемый "офисный планктон", то они окажутся полностью подходящими под гастевскую парадигму! Только с одним отличием – тогда всё было направлено на оптимизацию производства, а сейчас все "потуги" направлены на освоение бюджета и на то, что бы организовать некую видимость деятельности.
Да, интересно было бы сравнить идеи Гастева с идеями корифеев "западного" менеджмента - Фордом и Тейлором. Я сказать ничего не могу, т.к. ни того, ни другого не читал. В статье даётся небольшой сравнительный анализ.
Инфу взял с какого-то сайта, выложившего отрывок из книги/сборника "У истоков НОТ. Забытые дискуссии и нереализованные идеи" Сост. Э. Б. Корицкий. - Издательство Ленинградского университета, 1990.
Алексей Капитонович Гастев (1882-1939) – выдающийся советский теоретик и практик научной организации труда и управления производством, крупный общественный деятель, поэт. Его перу принадлежит свыше 200 монографий, брошюр, статей.
В насыщенной событиями биографии А. К. Гастева наиболее яркие страницы связаны с его деятельностью в качестве основателя и руководителя Центрального института труда (ЦИТ). ЦИТ – главное и любимое детище А. К. Гастева, был образован в 1921 г. путем слияния двух институтов: Института труда при ВЦСПС и Института экспериментального изучения живого труда при Наркомтруде.
Предыстория ЦИТ тесным образом связана с именем В. И. Ленина. Так, после личной беседы с А.К. Гастевым он направил письмо в Наркомфин со следующими строками: "Хочется мне помочь товарищу Гастеву, заведующему Институтом труда. Ему надо на 0,5 миллионов золотом прикупить. Этого, конечно, теперь мы не можем... Подумайте, узнайте точнее и постарайтесь исхлопотать ему известную сумму. Такое учреждение мы все ж таки, и при трудном положении, поддержать должны". [1]
Президиум ВЦСПС, назначивший А. К. Гастева руководителем ЦИТ, не ошибся в своем выборе. Из настоящей книги читатель узнает, что выдающийся деятель партии и государства, председатель ВЦСПС М. П. Томский, всегда горячо и последовательно защищавший ЦИТ от нападок многочисленных оппонентов А. К. Гастева, не разделявших его идеи, уже через три года скажет: "Я горжусь тем... что ЦИТ – это наше детище, и я считаю все заслуги в этом отношении за А. К. Гастевым".[2] И действительно, под руководством Гастева институт быстро превратился в ведущий научный, рационализаторский и учебный центр страны в области организации труда.
В деятельности Гастева прежде всего обращает на себя внимание масштабность в постановке вопросов труда. Вся научная школа А. К. Гастева не сводила их только к повышению производительности труда, улучшению качества, снижению себестоимости и т. п. Для социалистического производства, считал автор и его коллеги по институту, этого недостаточно. Проблема неизмеримо радикальнее, ибо она заключается в полной органической реконструкции всей производственной структуры и прежде всего главной производительной силы – трудящегося. Задача состоит в том, писал А. К. Гастев, каким образом перестроить производство, чтобы в самой его организационной технике постоянно слышался призыв к непрерывному совершенствованию, непрерывному улучшению как производства, так и того ограниченного поля, на котором работает каждый отдельный руководитель. [3]
Решение столь грандиозной задачи А. Гастев связывал с развитием социалистической науки о труде и управлении производством, призванной выявить и сформулировать специфические принципы, а также разработать методы организации труда, имманентные новому типу экономического базиса и позволяющие коренным образом реорганизовать сам процесс труда, который должен превратиться "из тяжелого ярма для рабочего" в "положительный творческий процесс".
Такая полная реорганизация труда на научной основе не может, однако, произойти автоматически. Осуществление ее требует смелых новаторских поисков, решительных экспериментов, в основу которых должна быть положена всесторонне разработанная концепция социалистической организации труда и управления производством. А. К. Гастев хорошо понимал (в отличие от исследователей более позднего времени), что процесс формирования такой концепции не может происходить автономно, в стороне от столбовой дороги мировой научной мысли. Он считал, что для создания собственной концепции необходимо критически переосмыслить теоретические достижения и практический опыт, накопленные в промышленно развитых капиталистических странах. Вопрос о необходимости изучения буржуазной науки и практики организации труда и управления трактовался им с ленинских позиций; ему в равной мере претили и подобострастное отношение к новейшим западным научным системам, и чванливый скептицизм отдельных советских экономистов (например, О. А. Ерманского). Указанные исходные посылки были положены в основу всей деятельности ЦИТ, который сформулировал свою собственную концепцию научной организации труда и управления производством, самобытную, оригинальную и вместе с тем в достаточной мере трансформировавшую и интегрировавшую все наиболее ценные находки буржуазной организационно-управленческой мысли, прежде всего таких её "столпов", как Ф. Тейлор, Г. Форд, Ф. Гилбрет, Г. Ганг и др. Разработанная коллективом ЦИТ концепция, названная А. К. Гастевым концепцией трудовых установок, включала в себя три главных, органически взаимосвязанных направления: теорию трудовых движений в производственных процессах и организации рабочего места; методику рационального производственного обучения; теорию управленческих процессов. Важно отметить, что концепция ЦИТ была многогранна, она в комплексе охватывала сферы техники и технологии, биологии, психофизиологии, экономики, истории, педагогики. Более того, она содержала в себе в зародыше основы таких наук, как кибернетика, инженерная психология, эргономика, праксеология, которые получили признание и начали широко развиваться в последующие годы. Не случайно сами авторы называли свою концепцию "технобиосоциальной".
Чрезвычайно интересно сопоставление цитовской концепции с наиболее яркими и популярными в тот период учениями Ф Тейлора и Г. Форда (с последним А. К. Гастев поддерживал регулярную переписку). Каковы общие элементы указанных трактовок? Что их разделяет?
Общее во всех трех концепциях просматривается как в отношении к теоретическим организационным принципам, так и в ряде конкретных подходов.
Первым объединяющим моментом, на наш взгляд, является решительный отказ от эмпирического подхода к организации и управлению производством. На смену традиции и рутине приходит научное исследование. Субъективизм и приемы, напоминающие знахарство, уступают место системе рациональных методов, взламывающих лед старых, отживших, но привычных форм и приемов работы и наталкивающихся на отчаянное сопротивление приверженцев этих форм и приемов. Специфичность понятия НОТ А. К. Гастев видел именно в исследовательском моменте. Он рассматривал НОТ как научно организованную рационализацию, базирующуюся на строго учтённом опыте, "требующую постоянного исследования производственных или трудовых процессов" [4] в противовес господствующему тогда эмпирическому, полуинтуитивному, или, как он его называет, "ремесленному", методу, представляющему собой догадку без специальных расчетов.
По Гастеву, НОТ в своей процедурно-методической части основывается на следующих элементах: предварительном анализе объекта; разложении его на составляющие; выборе наилучших элементов, которые раскладываются затем в функционально взаимосвязанные ряды; компоновке отобранных вариантов по принципу их экономного расположения в трудовом процессе и, наконец, на общей синтетической схеме (рисунке) изучаемого объекта. А. К. Гастев исходил из того, что прежде чем изменить те или иные способы работы, их надо тщательно изучить. Такая логика научного анализа перекликается со схемами теоретических построений Ф. Тейлора и др., но имеет более законченную форму.
Второй момент, объединяющий цитовскую концепцию с системами Тейлора и Форда, - это борьба за максимальное повышение производительности каждого отдельного (даже мельчайшего) элемента производственного комплекса: увеличение отдачи каждого станка, механизма и каждого работника. При этом А. К. Гастев исходит из принципов, в соответствии с которыми на любом участке производства должны быть найдены и применены наилучшие (оптимальные) методы работы.
Третий общий момент – научное исследование материального и личного факторов производства носит преимущественно лабораторный характер и завершается экспериментальной апробацией найденных решений. Четвертая точка соприкосновения - предварительный расчет и подготовка всех факторов производства во времени и в пространстве, обеспечивающие максимальное ускорение, уплотнение производственных процессов. Наконец, пятый объединяющий момент - изменения в квалификационных группировках персонала с резко выраженной тенденцией к ограничению функций основной массы рабочих узкими специальными заданиями (на основе углубленного разделения труда) и одновременному усилению организаторской роли низшего и среднего административно-технического персонала, введение инструктажа и различных оргприспособлений.
Посмотрим теперь, в чем же состоят особенности цитовской концепции? Ведь все перечисленные черты сходства ни в коей мере не должны скрыть от нас глубокие организационные и социальные различия между этой концепцией и системами Тейлора и Форда.
Центр тяжести тейлоризма лежит в плоскости цеховой организации труда, главными компонентами которой являются хронометраж, инструктаж, дифференциальная система оплаты труда. Организационные начинания Тейлора привели его к идее целесообразности реконструкции управления производством, основанной на создании расчетно-распределительного бюро – штаба предприятия. Все эти элементы системы Тейлора могут с успехом применяться и в социалистических условиях. Что касается фордизма, то он интересен прежде всего своими подходами к организации производства, определяющими чертами которой являются: непрерывность процессов обработки, максимальное разделение труда, механизация рабочих и транспортных процессов вплоть до конвейеризации, утилизация всех производственных отходов и т. д.
В отличие от тейлоризма и фордизма концепция А. К. Гастева является концепцией подлинно социалистической организации труда. Буржуазные системы НОТ совершенно чужды определяющей идее, составляющей фундамент гастевской концепции, - идее "социализации трудового процесса", идее решающей роли человеческого фактора.
Конечная цель научного поиска для буржуазной НОТ – это установление некоторого неизменного стандарта операции, приема, движения, принимаемого, но не обязательно понимаемого человеком, пользующимся такой, по выражению А. К. Гастева, "застывшей нормой". Методически "принцип стандарта", будучи доведенным до логического завершения, превращается в свое собственное отрицание. Становясь догмой, а не руководством к действию, подобный стандарт приводит к закостенению некогда установившихся, ранее приемлемых, но не оправдывающих себя в изменившихся условиях приемов и методов работы. В результате он перестает давать импульсы к совершенствованию организации и превращается в оковы для данной операции, движения, производства в целом.
А. К. Гастев, как видно из опубликованной в настоящей книге статьи "Трудовые установки", ставит вопрос по-другому и предлагает реальный выход из сложившегося противоречия. По его мнению, точнее говорить не об априорной норме и социальной консервативности рабочего ко всему новому, а о создании необходимой психологической и общебиологической приспособленности его к постоянному совершенствованию как операции, так и приема, которая получает выражение в искусстве ускорения самой работы. Для этого прежде всего необходимо разработать такую методику, которая охватывала бы весь персонал рабочих предприятия и послужила бы общеметодическим пособием для их введения в производство. Несмотря на то, что каждый на своем рабочем месте является в первую очередь точным исполнителем жесткой инструкционной карточки, методика А. К. Гастева вместе с тем предусматривала достаточно широкий диапазон и возможность проявления свободы личной инициативы по изменению такой нормы или стандарта.
А. К. Гастев предложил исследовательскую программу организации труда, которая была бы максимально приближена к потребностям крупного общественного производства. Принимая стандарт как определенную форму для данного производства, он еще выше ставил способность быстрого переконструирования производства и всех тех навыков, которые связаны с данным производством. Гастевцы ставили вопрос не просто о разработке стандарта операции, самое главное они усматривали в том, чтобы определить, как складывается в своем постоянном совершенствовании операция, начиная от ее самого примитивного исполнения и кончая самым рациональным. [5]
А. К. Гастев и его коллеги по ЦИТ сделали огромный шаг вперед по сравнению с Ф. Тейлором, Г. Фордом и буржуазной наукой в целом, применив принципиально иной подход к оценке самого рабочего, считая, что он является не только объектом изучения, но в то же время творящим субъектом, мироощущение которого во многом предопределяет возможности повышения производительности его труда. В отличие от тейлоровской школы и других систем, не уделявших должного внимания психофизиологическим проблемам труда, цитовцы, изучая геометрию и энергетику трудовых движений, для того чтобы обеспечить наивысшую эффективность и исключить все лишние движения, не упускали при этом из поля зрения самого человека, все то, что касается его здоровья и условий труда. Важнейший аспект всей НОТ, считали они, и заключается в том, чтобы основательно изучать как саму "живую машину" (организм человека), так и все условия, влияющие на её функционирование.
Здесь хотелось бы подчеркнуть, что представления цитовцев о физиологическом аспекте НОТ сильно отличались от трактовки "физиологического оптимума" О. А. Ерманского, к которой они относились в высшей степени критически (пользуясь, правда, при этом абсолютно адекватной "взаимностью"). Серьезные исследования "по-цитовски", по их мнению, ни в коем случае нельзя подменять полуутопическими мечтаниями об оптимуме и маниловскими вздохами о недопустимости интенсификации труда. Они придерживались позиции активного отношения к психофизиологическим возможностям человека, решительно отвергая подход к ним как к чему-то "застывшему", раз и навсегда данному. Отсюда делался вывод о необходимости постоянной тренировки физических и психических способностей работников, таких, в частности, как наблюдательность (воспитание органов чувств, особенно глаза и уха), воля, двигательная культура (подвижность, быстрота реакции), изобразительность (способность точного отображения явления словом, письмом, графиком), режим (учет расходования времени) и др. Все это, по мнению А. К. Гастева и его коллег, позволит максимально активизировать человеческий фактор и вместе с тем сберечь силы и здоровье работников, экономно расходуя их энергию. Здесь же уместно отметить, что воззрения цитовцев существенно расходились и с представлениями Е. Ф. Розмирович, которая, как увидит читатель, явно недооценивала значимости социальных, психологических и физиологических аспектов.
Исключительный интерес представляют не утратившие актуальности и предвосхитившие ряд праксеологических идей правила "Как надо работать", предложенные А. К. Гастевым. Работаем ли мы, писал он, за канцелярским столом, пилим ли напильником в слесарной мастерской или, наконец, пашем землю - всюду надо создавать трудовую выдержку и постепенно сделать се привычкой.
Вот первые основные правила для всякого труда.
1. Прежде чем браться за работу, надо всю ее продумать, продумать так, чтобы в голове окончательно сложилась модель готовой работы и весь порядок трудовых приемов. Если все до конца продумать нельзя, то продумать главные вехи, а первые части работ продумать досконально.
2. Не браться за работу, пока не приготовлен весь рабочий инструмент и все приспособления для работы.
3. На рабочем месте (станок, верстак, стол, пол, земля) не должно быть ничего лишнего, чтобы попусту не тыкаться, не суетиться и не искать нужного среди ненужного.
4. Весь инструмент и приспособления должны быть разложены в определенном, по возможности раз навсегда установленном порядке, чтобы можно все это находить наобум.
5. За работу никогда не надо браться круто, сразу, не срываться с места, а входить в работу исподволь. Голова и тело сами разойдутся и заработают; а если приняться сразу, то скоро и себя, как говорится, зарежешь, и работу запорешь. После крутого начального порыва работник скоро сдает: и сам будет испытывать усталость, и работу будет портить.
6. По ходу работы иногда надо усиленно приналечь: или для того, чтобы осилить что-нибудь из ряда вон выходящее, или чтобы взять что-нибудь сообща, артельно. В таких случаях не надо сразу налегать, а сначала приладиться, надо все тело и ум настроить, надо, так сказать, зарядиться; дальше надо слегка испробовать, нащупать потребную силу и уже после этого приналечь.
7. Работать надо как можно ровнее, чтобы не было прилива и отлива; работа сгоряча, приступами портит и человека и работу.
8. Посадка тела при работе должна быть такая, чтобы и удобно было работать, и в то же время не тратились бы силы на совершенно ненужное держание тела на ногах. По возможности надо работать сидя. Если сидеть нельзя, ноги надо держать расставленными; чтобы выставленная вперед или в сторону нога не срывалась с места, надо устроить укрепу.
9. Во время работы надо обязательно отдыхать. В тяжелой работе надо чаще отдыхать и по возможности сидеть, в легкой работе отдыхи редкие, но равномерные.
10. Во время самой работы не надо есть, пить чай, пить в крайнем случае только для утоления жажды; не надо и курить, лучше курить в рабочие перерывы, чем во время самой работы.
11. Если работа нейдет, то не горячиться, а лучше сделать перерыв, одуматься и применять снова опять-таки тихо; даже нарочно замедлять, чтобы выдержать.
12. Во время самой работы, особенно когда дело нейдет, надо работу прервать, привести в порядок рабочее место, уложить старательно инструмент и материал, смести сор и снова приняться за работу и опять-таки исподволь, но ровно.
13. Не надо в работе отрываться для другого дела, кроме необходимого в самой работе.
14. Есть очень дурная привычка после удачного выполнения работы сейчас же ее показать; вот тут обязательно надо "вытерпеть", так сказать, привыкнуть к успеху, смять свое удовлетворение, сделать его внутренним, а то в другой раз в случае неудачи получится "отравление" воли, и работа опротивеет.
15. В случае полной неудачи надо легко смотреть на дело и не расстраиваться, начинать снова работу, как будто в первый раз, и вести себя так, как указано в 11-м правиле.
16. По окончании работы надо все прибрать; и работу, и инструмент, и рабочее место; все положить на определенное место, чтобы принимаясь снова за работу, можно было все найти и чтобы самая работа не противела. [6]
Таким образом, если Тейлор, Форд и другие буржуазные деятели НОТ решали возникающие в ее рамках проблемы методами, носящими преимущественно технико-технологический и узкоадминистративный характер, то Гастев и его коллеги выступали за новую культуру труда, которая была бы достойна "грядущей электрификации". В отличие от Тейлора и Форда, которые сосредоточили основное внимание на вопросах организации работы цеха и предприятия, ЦИТ во главу угла поставил отдельное рабочее место. Только на базе радикальной реконструкции этой первичной клеточки предприятия ЦИТ идет дальше и строит свою модель рациональной организации цеха, предприятия и других образований более высоких уровней иерархии. Схема научного поиска выстраивается в таком порядке: от микроанализа движений, приемов, операций, осуществляемых работником на рабочем месте, к макроанализу предприятия в целом.
В 1924 г. под руководством А. К. Гастева в институте был сформулирован установочный (инженерный) метод обучения со строжайшей дозировкой знаний. Работа по созданию методики быстрого и массового обучения трудовым приемам и операциям велась комплексно, она сопровождалась целым рядом лабораторных исследований и экспериментов в области биомеханики, энергетики, психотехники и т. д. Эта методика позволяла за 3-6 месяцев подготовить высококвалифицированного рабочего, тогда как в школах ФЗУ для этого требовалось 3-4 года. ЦИТ получил задание обучить своими методами в течение года 10000 рабочих. Стоимость обучения этих рабочих была определена в 1,2 млн руб. Подготовка такого же количества рабочих в школах ФЗУ обошлась бы в 24 млн руб. [7]
Определяющее значение методики ЦИТ состоит в том, что она способствовала решению крайне актуального для народного хозяйства вопроса - ускоренной массовой подготовке кадров. Заслугу коллектива института в решении этого вопроса трудно переоценить.
Чрезвычайно важно отметить, что свою концепцию трудовых установок А. К. Гастев распространял не только на производственные процессы. По его мнению, она призвана охватить общую культуру людей. Как писал автор, "даже когда мы выйдем за ворота завода, то и тогда несем в себе производственную установку. Будет ли это быт или вопрос общей культуры, и здесь мы должны будем выступить с системой установки, так называемой культурной установки, которая нас обязывает строить определенного рода ряды". [8]
Коллектив института изобрел остроумные способы внедрения методики установок. Это прежде всего опытные станции и оргастанции ЦИТ, создаваемые на крупных предприятиях страны, в частности, на заводах "Искромет", "Электросила" и др. А первая опытная станция была создана при Центросоюзе. ЦИТ организовал курсы промышленных администраторов, курсы по обучению будущих инструкторов производства, которые должны были стать на предприятиях творцами новых, более совершенных установок и распространять их на всех рабочих. [9]
В 1927 г. ЦИТ по инициативе А. К. Гастева создает акционерное общество – трест "Установка", назначение которого - быть посредником между институтом и предприятиями при подготовке рабочей силы и внедрении методов НОТ. Опыт работы этого треста и сегодня представляет колоссальный интерес. Им подготовлено по цитовским методикам сотни тысяч рабочих, десятки тысяч инструкторов производства. Разработанная коллективом института методика обучения открывала широкие перспективы реформирования не только устаревшей системы профтехобразования, но и всего народного образования в целом.
Любопытен следующий факт. Научная общественность внутри страны очень неоднозначно встретила концепцию А. К. Гастева и его коллег. Одни работники сферы НОТ выразили полный восторг, другие проявили настороженный интерес, либо хмуропримирительное отношение, у третьих, составивших большинство, она вызвала пароксизм неприятия. Иначе обстояло дело за рубежом. Летом 1924 г. А. К. Гастев возглавляет советскую делегацию на I Международном конгрессе по НОТ в Праге, и там методы ЦИТ получают всеобщее признание.
Как уже отмечалось, цитовская концепция состояла из трех частей; теории трудовых движений, методики обучения и теории управленческих процессов. К сожалению, последняя, третья часть обычно не выделяется современными "цитоведами". Однако отказ от специального рассмотрения взглядов А. К. Гастева на управление представляется нам неправомерным. Нельзя забывать, что он сформулировал интереснейшую трактовку и в этой области.
В основе гастевского подхода лежала идея так называемой "узкой базы", суть которой заключалась в том, что всю работу по научной организации труда и управления следует начинать с упорядочения труда отдельного человека, кем бы он ни был - исполнителем или руководителем. "Какими бы организационными вопросами мы ни занимались,- утверждал А. Гастев с трибуны V Всероссийского делегатского съезда инженеров,- вся наша работа в конце концов сведется к одному единственному вопросу - к созданию новой сноровки труда, будет ли она касаться рабочего или инженера". [10] Именно "узкая база" А. Гастева в результате кропотливого тренажа и позволила выработать методику ускоренного производственного обучения квалифицированных рабочих.
К сожалению, каждое из этих двух течений отрицало возможность существования другого, хотя нетрудно заметить полезность обоих направлений. Ставшая кульминационным пунктом борьбы 2-я Всесоюзная конференция по НОТ, как уже отмечалось, выработала платформу, удачно сочетающую положительные моменты противоборствующих течений и в целом одобрила деятельность ЦИТ во главе с А. К. Гастевым, [11] направленную прежде всего на исследование труда отдельного работника. Однако, как нам кажется, оппоненты А. Гастева сгущали краски, ставя последнему в вину игнорирование теоретических вопросов организации и управления.
В отличие, скажем, от О. Ерманского А. Гастев изучал управленческие процессы не "вообще" существующие, а происходящие в различных конкретных сферах общественного производства. Автор вполне четко разделял управление производством на два самостоятельных объекта научного изучения - управление вещами и управление людьми: "В общей системе... движения вещей передвижение человека и его воздействие на других... оказалось небольшим, но часто определяющим оазисом". [12] Констатируя наличие двух видов управления, А. Гастев выразил твердую уверенность в существовании общих черт, присущих обоим видам. Вот как сам автор выразил эту мысль: "...рабочий, который управляет станком, есть директор предприятия, которое известно под именем станка (машины-орудия)". [13]
Исходя из этой идеи и не изменяя разработанной им методологии "узкой базы", А. Гастев к вопросам управления подходит, таким образом, с точки зрения рабочего места, распространяя полученные выводы и па управление производством, и даже государством. То, что такой подход плодотворен, автор сумел убедительно доказать, выявив ряд функций, неизбежно выполняемых любым работником на любом рабочем месте, понимая под последним и станок, и завод в целом. Этими функциями, принимающими вид непрерывного ряда, являются, по его мнению, "расчет - установка - обработка - контроль - учет - анализ - систематика, расчет - установка". [14] Прилагая эту формулу как к рабочему, так и к администратору, А. Гастев, по существу, распространил ее как на управление вещами (непосредственное производство), так и на управление людьми. Тем самым автор показал известную общность производственного и управленческого процессов, предвосхитив ряд кибернетических и праксеологических идей тождественности различных видов деятельности.
Если О. Ерманский, образно выражаясь, сразу "взлетает" на такие вершины абстракции, где уже выцветают живые краски реальной управленческой деятельности, то А. Гастев медленно взбирается на эти вершины своей трудной "узкой" тропой, внимательно присматриваясь к реальности, постоянно соразмеряя с ней свои теоретические положения, делая по пути практически ценные выводы. Характерно, что для него представляют интерес только те методологические посылки, "которые помогли бы организовать рассмотрение, расположение и обработку... безостановочно поставляемого экспериментального материала". [15]
Конечно, нельзя не заметить некоторой недооценки важности самостоятельного рассмотрения проблематики управления людьми, растворяемой автором в управлении вещами. Показав общность управленческих и производственных процессов, он совершенно не ставил задачи показать различия между ними. Однако острота такого упрека "задним числом" значительно притупится, если вспомнить, что 20-е годы - годы зарождения науки управления производством, когда важнее было решать более общие проблемы, чтобы впоследствии на них не "натыкаться". Иными словами, это были годы "расчистки почвы", создания благоприятных условий для развития науки.
Мысли А. Гастева о науке управления, о ее месте в системе наук, о ее предмете и закономерностях также представляют несомненный интерес. Автор выражает уверенность в том, что "именно здесь, в нашей девственной стране, возможно действовать с наибольшей революционностью", имея в виду область "точных организационных идей". [16]
А. К. Гастев отчетливо видит сложность и многогранность проблемы организации труда и управления, выделяя в ней несколько важнейших аспектов: технический, психофизиологический, педагогический, экономический. Причем автор не ограничивается простым перечислением аспектов, а делает попытку очертить проблематику каждого из них и поставить конкретные задачи перед соответствующими направлениями науки в области НОТ и управления, включая и экономическую. Правда, экономический аспект для автора еще далеко не ведущий, явное предпочтение он отдает техническим вопросам, а также психофизиологическим и педагогическим. Вместе с тем А. Гастев сумел правильно выделить некоторые важнейшие задачи экономической науки в организационной сфере, считая, что до сих пор ее научные выводы о труде были в высшей степени абстрактны. "В этой науке слишком ограниченно применялся метод конкретного учета, слишком далека была ее рабочая методология от реторты мер и весов. А между тем теперь перед нами стоит задача - дать хотя в ограниченной области строго заштрихованные выводы". Экономический аспект нотовской, в том числе и управленческой, проблематики автор видит прежде всего в разработке вопроса "об экономических стимулах труда", причем, и это чрезвычайно важно отметить, не только физического, но и организаторского. Именно здесь, подчеркивает он, особенно мало сделано. Однако наиболее важной является мысль А. Гастева о науке, отличной от перечисленных. "Только что представленные проблемы,- пишет автор,- ...дают возможность поставить вопрос о совершенно новой науке..." И эту науку - науку о труде и управлении - А. Гастев мыслил синтетической. Автору не удалось еще решить проблему синтеза, проблему взаимодействия отдельных аспектов, но сам факт постановки вопроса о комплексной, "совершенно новой" науке имеет, по нашему мнению, историческое значение для развития теории управления. Эта наука, по терминологии А. Гастева - "социальная инженерия", должна стать наукой точных измерений, формул, чертежей, математизировавшей все экономические, психофизиологические и прочие проблемы. [17] К сожалению, и в настоящее время иногда забывают, что формализация сферы общественных явлений, к которой принадлежит и управление производством, имеет весьма ограниченные пределы.
Понимая, что наука об организации производства и управления находится в самой начальной стадии формирования, А. Гастев предпринял попытку выделить ее важнейшие методологические проблемы. К их числу он прежде всего отнес проблему выработки строгих научных определений основных составляющих организации производственного процесса, ибо "зрелость какой-либо науки может установить наличность известного количества основных определений". [18] Такими четко сформулированными определениями категорий и понятий теория организации и управления, понятно, еще не располагала. Среди этих проблем, далее,- проблема законов, так как наука организации и управления должна изучать "законы общественной механики и общественного управления". [19] Установление таких законов поэтому - важнейшая задача науки на всех этапах ее развития, включая и современный. К сожалению, и в настоящее время законы управления выявлены весьма слабо. В этой связи представляет бесспорный научный интерес деление А. Гастевым законов, изучаемых наукой организации производства и управления на две большие группы: аналитические законы, т. е. организационные тенденции по раскалыванию производственного процесса на отграниченные акты, и синтетические законы, т. е. тенденции по непосредственному связыванию и сложной композиции этих актов в организационные агрегаты. [20] Представляется, что эта прогрессивнейшая, но, видимо, прочно забытая мысль А. Гастева должна быть, наконец, использована сегодня при методологическом обосновании закономерностей управления общественным производством, разумеется, на новой, более высокой научной базе. Суммируя в целом, отметим, что, несмотря на отдельные неточности, автор сформулировал весьма оригинальную трактовку, одной из первых вобравшую в себя зачатки комплексного подхода к теории управления. Достижения А. К. Гастева несомненны, и, повторяя известную мысль академика А. И. Берга, можно сказать, что мы многому научимся, обращаясь к наследию этого пионера советской науки управления производством, руководителя прославленного научного коллектива, идейного вдохновителя цитовской концепции. Не знаете как получить бонус за регистрацию в казино за несколько минут? Мы потратили свое время, чтоб вы могли наслаждаться игрой без внесения депозита. Переходите по ссылке и изучите сайт. На нем собраны актуальные промокоды для получения бездепозитных бонусов в лучших казино России.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 52. С. 244-245.
2 См. настоящую книгу с. 94.
3 Гастев А. К. Трудовые установки. 1-е изд. // Организация труда. 1924. N 1. С. 20 (см. с. 43 настоящего издания).
4 Гастев А. К. Трудовые установки. 2-е изд. М., 1973. С. 270.
5 См. с. 45 настоящего издания.
6 Гастев А. К. Как надо работать. 2-е изд. М., 1972. С. 33-34.
7 Беркович Д. М. Формирование науки управления производством. М., 197. С. 86.
8 Гастев А. К. Трудовые установки. 1-е изд. С. 24-25, - См. с. 48 настоящего издания.
9 Вопросы организации и управления. 1922, N 1. С. 15.
10 Вестник инженеров. 1925. N 4. С. 139.
11 См. с. 84 настоящего издания.
12 Гастев А. К. Как надо работать. С. 26-27- см. с. 36 настоящего издания.
13 Гастев А. К. Трудовые установки. С. 208.
14 Там же. С. 269.
15 Гастев А. К. Как надо работать. С. 301
16 Там же. С. 52.
17 Гастев А. К. Наши задачи // Организация труда. 1921 N 1. С. 27-30 (см. с. 39 настоящего издания).
18 Там же. С. 301.
19 Орга-Календарь ЦИТ на 1924 год. М., 1924. С. 53.
20 Гастев А. К. Как надо работать. С. 301.