Л.Руссоло «Искусство шумов»
Выкладываю собственный перевод выдающегося произведения, рождённого пытливым умом итальянского художника-футуриста Луиджи Руссоло.
"Искусство шумов" - удивительный документ, определивший и вдохновивший развитие таких современных музыкальных стилей как noise, ambient, industrial, musique concrete и других, которые стали бурно развиваться лишь в 70-х годах прошлого века - спустя 60 с лишним лет, после того, как Руссоло разработал "теоретическую базу"!
Манифест был написан в 1913 году в виде письма композитору-футуристу Франческо Балилла Прателла. В письме Руссоло говорит о том, что почти все возможности классического оркестра уже давно ограничены и надо существенно расширять тембровую палитру музыки. В качестве новых тембров он предлагал использовать звуки современных машин, звуки города, звуки заводов и фабрик. Руссоло хотел, что бы шумы машин и городской жизни стали тембрами из которых состоит новая музыка. Он мечтал радикально изменить человеческое представление о музыке!
Уважаемому Балилла Прателла, великому композитору Футуризма.
В Риме, в Театре Костанци, забитом под завязку, пока я внимал оркестровому представлению вашей ошеломляющей футуристической музыки вместе с моими друзьями-футуристами - Маринетти, Боччиони, Карра, Балла, Соффичи, Папини и Кавачиоли, мой разум посетила идея нового искусства, которое сможете создать только вы, - Искусства Шума, логического продолжения вашего замечательного начинания.
В древности жизнь была полностью беззвучна. В 19 веке, с изобретением машин, был порождён Шум. Сегодня Шум торжествует и безраздельно властвует над чувствами человека. На протяжении же многих столетий жизнь протекала в тишине или с приглушенными звуками. Сильнейшие шумы, прерывавшие эту тишину, не были интенсивны, продолжительны или разнообразны. Если мы исключим такие явления как землетрясения, лавины, водопады, ураганы, штормы, то природа окажется безмолвна.
Первые звуки, которые человек извлёк из кусочков тростника или натянутой тетивы, среди недостатка звуков рассматривались им как нечто новое и удивительное. Первобытные люди относили звук к божественному, звук считался сакральным, извлекать звук было привилегией шаманов, которые использовали его для придания большей таинственности своим ритуалам.
И, таким образом, родилась концепция звука как вещи в себе, отчетливого и независимого от жизни явления; и результатом этого явилась музыка - свой фантастический мир, превосходящий реальный, неприкасаемый, священный мир. Легко понять, как такое представление о музыке в результате столкнулось с неизбежными препятствиями на пути к прогрессу, в отличие от других видов искусства. Греки, с их рассчитанными Пифагором математически музыкальными теориями, согласно которым можно было использовать лишь несколько консонансных интервалов, ограничили область музыкального самовыражения, и оказались неспособными рассчитать гармонию, о которой они на самом деле ничего не подозревали.
Средние Века, с развитием и модификацией греческой тетрахордовой системы, с их Григорианскими хоралами и народными песнями, обогатили искусство музыки, но звук продолжал рассматриваться через его формирование согласно такту во времени, и это ограниченное представление будет главенствовать еще много столетий и обнаруживается даже в самых сложных полифониях Фламандских контрапунктистов.
Гармонии не существовало, развитие различных частей музыкального произведения не подчинялось гармонии, которую должны были производить эти части при соединении; построение музыкального произведения было горизонтальным, а не вертикальным. Желание, поиск и пристрастие к одновременному звучанию различных звуков, которые составляли аккорд (составной звук), постепенно переросло в манифест, перейдя от идеальных консонансных аккордов с некоторыми случайными диссонансами к сложным и постоянным диссонансам, которые характеризуют современную музыку.
Поначалу музыка стремилась к чистоте, ясности и приятности звука. Тогда различные звуки были заботливо соединены, однако лишь с тем, чтобы ласкать ухо нежными гармониями. Сегодня музыка, поскольку она непрерывно становится более сложной, стремится соединить большинство противоречащих, странных и резких звуков. Таким образом, мы подходим ближе чем когда-либо к шумовому звуку.
Эта музыкальная эволюция параллельна развитию машин, которые сотрудничают с человеком на каждом фронте. Не только в ревущей атмосфере больших городов, а так же в деревнях, которые до вчерашнего дня были полностью безмолвными, машина сегодня создала такое разнообразие и конкуренцию шумов, что чистый звук, в его скудости и монотонности, больше не пробуждает каких-либо чувств.
Дабы возбудить и возвеличить нашу чувствительность, музыка развивалась к более сложной полифонии и максимальному разнообразию, ища самые сложные последовательности диссонирующих аккордов и неопределенно готовя создание музыкального шума. Эта эволюция к "шумовому звуку" не была возможна до настоящего времени. Ухо жителя 18 столетия никогда, возможно, не вынесло бы противоречащую интенсивность определенных аккордов, производимых нашими оркестрами (число музыкантов в которых утроилось с тех пор). А вот нашим ушам, с другой стороны, они кажутся приятными, так как наш слух уже сформирован современной жизнью, изобилующей разнообразными шумами. Но наши уши не удовлетворяются только этим, а требуют большего изобилия акустических эмоций.
С другой стороны, музыкальный звук слишком ограничен в его качественном разнообразии тонов. Самые сложные оркестры сводятся к четырем или пяти типам инструментов, различающимся по тембру: инструменты, на которых играют смычком или щипком, духовые (деревянные и медные) и ударные. И, таким образом, современная музыка вращается в этом маленьком кругу, изо всех сил пытаясь напрасно создать новые диапазоны тонов.
Этот порочный круг чистых звуков должен быть разорван, для завоевания бесконечного разнообразия "шумового звука".
Кроме того, является общепризнанным, что весь музыкальный звук несет с собой развитие ощущений, которые уже всем знакомы и вызывают опустошение, и предрасполагают слушателя к скуке, несмотря на усилия всех музыкантов-новаторов. Мы, Футуристы, глубоко любили и наслаждались гармониями великих мастеров. Много лет Бетховен и Вагнер заставляли трепетать наши нервы и сердца. Теперь мы перенасыщены этим и находим гораздо больше удовольствия в комбинации шумов трамваев, двигателей, вагонов и кричащей толпы, чем в репетиции, например, "Героической" или "Пасторальной".
Наблюдая за таким огромным и могущественным инструментом, как современный оркестр, мы не можем не чувствовать самое глубокое и полное разочарование от его столь несерьезных акустических результатов. Вы знаете какое-нибудь более нелепое зрелище, чем вид двадцати согнутых мужчин, неистово пытающихся усилить слабое пиликанье скрипки? Всё это, естественно, заставит любителей музыки закричать, что, возможно, оживит сонную атмосферу концертных залов. Позвольте теперь нам, Футуристам, войди в одну из этих больниц для безжизненных звуков. Там первый же такт вызывает скуку от хорошо знакомых вашим ушам звуков, и предвосхищает скуку от следующего. Давайте насладимся, такт за тактом, двумя или тремя вариантами подлинной скуки, ожидая всё это время экстраординарных ощущений, которые никогда не придут.
Между тем, отвратительное блюдо готовится из однообразных чувств и идиотских религиозных эмоций слушателей, по-буддистки пьяных от повторяющихся в сотый раз более или менее снобистских или второсортных экстазов.
Прочь! Давайте освободимся, поскольку мы не можем более сдерживать наше желание наконец-то создавать новую музыкальную реальность, щедро раздавая звучные пощёчины, отказываясь от скрипок, фортепьяно, контрабасов и унылых органов. Давайте освободимся!
Никуда не годится возражение, что шумы исключительно громки и неприятны уху.
Кажется бессмысленным перечислять все изящные и изысканные шумы, которые приносят приятные ощущения.
Чтобы убедиться в удивительном разнообразии шумов, достаточно подумать о раскате грома, свисте ветра, реве водопада, журчании ручья, шелесте листьев, грохоте несущейся лошади на расстоянии, перестуке покачивающейся телеги на мостовой, и щедром, торжественном, чистом дыхании ночного города; обо всех этих звуках, производимых дикими и домашними животными, и всех тех, которые могут быть произнесены ртом человека, если не обращаться к разговору или пению.
Давайте пересечем большой современный город, столицу, сконцентрировавшись только на слухе, и мы получим удовольствие от различий между завихрениями воды, воздуха и газа в металлических трубах, ворчания шумов, которые дышат и пульсируют с бесспорно животной природой, трепетания клапанов, движения поршней вверх и вниз, завывания механических пил, тряски трамвая на своих рельсах, щелчков кнутов, хлопанья занавесок и флагов. Мы насладимся мысленным созданием в уме оркестровок из спуска металлических жалюзи магазинов, хлопанья дверей, гвалта и шума от движущихся толп, разнообразием грохота от станций, железных дорог, чугунолитейных производств, прялок, печатных станков, электростанций и метро.
Так же не забудем и о новейших шумах современной войны. Недавно поэт Маринетти в письме из траншей Адрианополиса, описал для меня в свободной форме удивительными словами оркестр грандиозного побоища:
"каждые 5 секунд осадные орудия потрошат пространство аккордом ЗАНГ-ТУМБ-ТУУМБ взбунтовав 500 разящих отражений разбрасывающихся до бесконечности. В центре этого злобного ЗАНГ-ТУМБ-ТУУМБ на площади 50 квадратных километров скачут взрывы разрывающих кулаков скорострельной артиллерии. Жестокость дикость закономерность такого глубокого баса рассматривая незнакомые визжащая безумные толпы сражения Неистовство бездыханные уши глаза ноздри отрыть! заряжай! огонь! какая радость услышать сполна понюхать трататата пулемётов кричащих задыхающихся под жалом шлепками траак-траак ударами плёток пик-пак-пум-тумб судьбоносные прыжки дистанция 200 метров Далеко далеко за оркестровым бассейном обрызгивая грязью запугивая подгоняя бычьи повозки плюх-плах лошади работают флик-флак дзинь дзинь шмяк хохочущие ржущие звееееенящие трезвоооонящие тяжело шагающие 3 Болгарских батальона маршируют крууук-краак [медленно] Шуми Марица или Карвавена ЗАНГ-ТУМБ-ТУУМБ ток-ток-ток-ток [быстро] крук-крак [медленно] крики офицеров хлопающие почти как медные тарелки пан здесь паак там БУУМ чинг чаак [очень быстро] ча-ча-ча-ча-чаак ниже там около высоты выгляни наружу твоя вершина превосходна! Вспышка вспышка вспышка вспышка вспышка вспышка фортовые огни там ниже позади курящий Шукри-паша ведёт телефонные переговоры с 27 фортами по-турецки по-немецки Алло! Ибрагим! Рудольф! алло! алло! действующие лица органы эхо суфлёров декорации дымящегося леса апплодисменты привкус сена тины навоза я уже не чувствую свои отмороженные ступни оружейный дым запах тлена литавры флейты кларнеты повсюду низко высоко птицы чирикают благославенные тени чирик-чирик-чирик зелень ветерок стая динь-дон-динь-дон-бах оркестр безумец колотит исполнителей они ужасно избиты играют великий гвалт не стирается проясняется отрезается хрупкие шумы очень маленькие кусочки эха на театральной площади в 300 квадратных километров Реки Марица Тунгия растягиваются Горы Родопи вскармливая высоты театральные ложи 2000 шрапнель развивающийся герб взрывается очень белый платок полон золота сррр-ТУМБ-ТУМБ 2000 вскинутых гранат выхватили вспышка очень чёрных волос ЗАНГ-сррр-ТУМБ-ЗАНГ-ТУМБ-ТУУМБ оркестр шумов войны возвышается под удерживаемой нотой тишины высоко в небе вокруг золотистых воздушных шаров наблюдающих за пальбой..."
Мы хотим настроить и отрегулировать это огромное разнообразие шумов гармонически и ритмически.
Настроить шум это не значит уменьшить все неравномерности по частоте, динамике и интенсивности, а скорее расположить их по преобладающей в данном шуме частоте.
Фактически шум можно отличить от чистого звука лишь по тому, что частоты в шуме беспорядочны и нерегулярны как по времени, так и по интенсивности.
У каждого шума есть тон, и иногда даже благозвучие, которая преобладает над телом всех остальных беспорядочных частот.
Теперь, исходя именно из этой особенности доминирующей характеристики тона имеется практическая возможность для того, чтобы настроить его так, чтобы задавать шуму не столько определенный тон, но множество тонов, не теряя при этом его характерного тона, под которым я подразумеваю тот, что его отличает. Таким образом, любой шум, полученный вращающимся механизмом, может быть полностью использован для построения восходящей или нисходящей хроматической гаммы при увеличение или уменьшении скорости вращения.
Каждое проявление нашей жизни сопровождается шумом. Следовательно, тот шум, который знаком нашему уху, имеет власть оживлять в воображении непосредственно саму жизнь. Звук, чуждый нашей жизни, всегда музыкален, но является "вещью в себе", случайным и ненужным элементом, стал для наших ушей тем, чем является для наших глаз очень знакомое лицо. Однако шум, достигая нас запутанными и беспорядочными путями из-за беспорядочного сумбура нашей жизни, никогда полностью не раскрывается для нас и держит в запасе неисчислимые сюрпризы. Потому все мы уверены, что выбирая, координируя и доминируя над всеми шумами мы обогатим человечество новыми и неожиданными чувственными откровениями.
Несмотря на характерную особенность шума напоминать нам о жестокой действительности, искусство шума не должно ограничивать себя лишь подражательным воспроизведением. Оно само добьётся эмоциональной силы посредством акустического удовольствия, в своем собственном праве, что вдохновение художника извлечет из сочетания разных шумов.
Ниже перечислены 6 семейств шумов футуристического оркестра, которые мы вскоре будем воспроизводить механическим способом:
1. Рёв, громыхание, взрывы, рык, удары, гул.
2. Свист, шипение, пыхтение.
3. Шёпот, бормотание, бубнение, ворчание, бурчание.
4. Визг, скрип, шорох, жужжание, хруст, трение
5. Шум от удара по металлам, дереву, коже, камням, керамике и т.п.
6. Голоса животных и людей, крики, визги, вопли, стенания, улюлюканье, вой, хрип, рыдание.
Здесь мы привели наиболее характерные из базовых шумов; прочие же являются просто ассоциациями и их сочетаниями. Ритмические рисунки шума бесконечны: так как с тоном всегда есть преобладающий ритм, вокруг которого можно чувствовать и многочисленные другие, вторичные ритмы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1. Музыканты-футуристы должны постоянно увеличивать и обогащать звуковое пространство. Этого требует наша чувствительность. Нельзя не отметить тот факт, что у композиторов-гениев наблюдается стремление к диссонансам. А так как они отодвигаются всё дальше и дальше от чистого звука, то уже почти достигли шумового звучания. Эта потребность и стремление могут быть удовлетворены лишь добавлением и заменой шумов звуками.
2. Футуристические музыканты должны заменить ограниченное разнообразие тембров, которыми обладают оркестровые инструменты сегодня, на бесконечное разнообразие шумовых тонов, воспроизводимых соответствующими механизмами.
3. Музыкальная чувствительность, освобождённая от лёгкого для восприятия традиционного ритма, должна найти в шумах средство расширения и обновления, при условии, что каждый шум предлагает союз самых разнообразных ритмов - за исключением преобладающего.
4. Поскольку каждый шум содержит в себе, среди разнообразных колебаний, ещё и основной, доминирующий тон, то не составит труда создать такую конструкцию инструмента, которая имитировала бы практически всё разнообразие тонов, полутонов и четвертьтонов. Это разнообразие тонов не заглушит характерного тона в шуме, но лишь усилит его продолжительность и структуру.
5. Практические трудности при конструировании таких инструментов несерьёзны. Как только механический принцип, который производит шум, был найден, стало возможным менять его тон согласно тем же самым основным законам акустики. Если, например, инструмент имеет вращающийся механизм, мы увеличиваем или уменьшаем скорость вращения, а если таких вращающихся механизмов для шумогенерации нет, то части, производящие шум, будут изменяться в размерах или по натяжению (струн).
6. Новый оркестр будет добиваться более сложных и непривычных слуховых ощущений не воспроизведением последовательности имитирующих жизнь шумов, а манипулируя фантастическими сопоставлениями этих разнообразных тонов и ритмов. Следовательно, инструмент должен обладать возможностями по изменению тонов и уровней громкости.
7. Разнообразие тонов бесконечно. Если сегодня, когда мы имеем, возможно, тысячу различных машин, мы можем отличать тысячу различных шумов; завтра, поскольку число новых машин увеличивается, мы будем в состоянии различить десять, двадцать, или тридцать тысяч различных шумов, не просто просто подражательным способом, но объединяя их согласно нашему воображению.
8. Поэтому мы приглашаем молодых талантливых музыкантов провести длительное наблюдение за всеми шумами, чтобы понять различные ритмы, из которых они составлены, их основные и вторичные тоны. Сравнивая различные виды шумов с таковыми из звуков, музыканты убедятся, до какой степени первые превосходят последних. Это предоставит не только понимание, но также и вкус и страсть к шумам. Будучи прежде покоренной глазами Футуристов, наша обогащенная чувствительность наконец-то услышит мир их ушами. Таким образом, двигатели и машины наших индустриальных городов будут однажды сознательно настроены так, чтобы каждая фабрика была преобразована в опьяняющий оркестр шумов.
Дорогой Прателла, я предоставляю это изложение вашему футуристическому гению и приглашаю вас к обсуждению. Я не музыкант, таким образом, я не имею акустических пристрастий, как и каких либо трудов в этой области для защиты. Я - Футуристский живописец, использующий свое самое любимое искусство для того, чтобы спроектировать мое определение обновления всей жизни. И так, будучи более смелым, чем профессиональный музыкант мог бы быть, беззаботный от собственной очевидной некомпетентности и убежденный, что все права и возможности открываются только смелости, я был в состоянии начать величайшее обновление музыки посредством Искусства Шумов.