Кто вы, робот? 1/3
Источник: журнал «Техника – молодёжи», №1, 1968 год.
Недавно журнал (№8 и №12 за 1967 год) подводил итоги конкурсов на лучшего человекоподобного робота. Конкурсы вызвали живейший интерес среди наших читателей. Но в общем потоке писем были и такие, в которых конструирование роботов рассматривалось как бесперспективное занятие. Возникают вопросы: будут ли наши потомки жить в окружении «механических слуг» или же роботы нужны лишь фантастам для занимательного сюжета? И если будут, то окажутся ли роботы человекоподобными? На первый вопрос – появятся ли в обществе будущего универсальные роботы – можно ответить лишь утвердительно.
Но будут ли они человекоподобными? Одни считают, что роботы должны быть похожими на людей, ибо «человек – венец творения». Другие, наоборот, убеждены, что внешне роботы не будут напоминать ни одно животное на Земле. Пока всё говорит за то, что мы не увидим металлических людей. К этому выводу, кроме теоретических рассуждений, приводит и практика. В конце первой мировой войны в Скалистых горах была построена гидроэлектростанция. Её обслуживал человекоподобный робот, который, разъезжая вдоль приборов, считывал и передавал их показания за несколько сот километров в долину. Оттуда он получал приказы и незамедлительно их выполнял. Теперь мы видим, насколько это дистанционное управление было сложно и неудобно. В наши дни механизмы для телеотсчетов и телекоманд помещаются прямо в корпусе приборов. Электросигналы через распределительные устройства поступают в соответствующие исполнительные органы, которые по внешней форме не имеют уже сходства с человеком.
А что думают на сей счёт фантасты, философы, социологи, учёные различных специальностей? Почему, несмотря на все умозрительные выводы инженеров, роботостроители разных стран упорно создают «железных Големов»? Каких успехов добились они, по какому принципу сооружают конструкции? Вот какие вопросы хотим выяснить мы, начиная печатать серию статей под общим заголовком «Кто вы, робот?». В дискуссии мы приглашаем участвовать и наших читателей, интересующихся этой увлекательной и неясной до сих пор проблемой.
Сегодня же мы предоставляем слово писателю-фантасту А. Миреру и инженеру-конструктору С. Житомирскому.
ЭВОЛЮЦИЯ ЖЕЛЕЗНЫХ ГОМУНКУЛУСОВ (взгляд писателя фантаста)
А. Мирер, писатель
Вот меленькая на первый взгляд проблемка: как будет выглядеть робот? Кажется, всё просто: две ноги, две руки, голова на плечах. В общем, железная копия человека. А если разобраться как следует? Заглянем для начала в книги писателей-фантастов. Вопрос всё-таки касается будущего. Основное занятие фантастики – мысленные модели будущего мира. В отличие от науки, которая покамест пренебрегает моделями человеческой психики в грядущем мире. Например, учёный-кибернетик сегодня скажет уверенно: «В будущем роботы станут помощниками людей. Это будет революция в промышленности и в быту». Писатель-фантаст добавит к этому «...и в человеческой психике». Мало того, в меру своих знаний и таланта он промоделирует все те изменения, которые сумеет охватить.
...Итак, год 1818-й. Книга двадцатилетней Мэри Шелли «Франкенштейн, или современный Прометей». В романе действует отвратительный демон-сверхчеловек. Тогда никто не мог подумать, что со временем «Франкенштейн» будет считаться первым романом-предупреждением, что через три поколения демон, созданный воображением писательницы, вызовет аналогии с атомным демоном, созданным физиками.
Много лет спустя Карел Чапек изобрёл слово «робот» и написал свою знаменитую пьесу «РУР» (в расшифровке – «Россумские универсальные роботы»).
Воображаемые владельцы компании «РУР» были настолько беспечны, что начали строить абсолютно человекоподобные автоматы серийно, в миллионах экземпляров (отмечаем разницу – Франкенштейн построил одного робота с человекообразной, но отвратительной внешностью).
Разница здесь не только в количестве и внешности этих существ. Как у Шелли, так и у Чапека роботы входят в острейший конфликт с человечеством, но демон Шелли злодействует старомодно, так сказать, в районных масштабах. Роботы же Чапека уничтожают всех людей и захватывают Землю.
Задумаемся: 150 лет назад робот представлялся чудовищной игрушкой, опасным монстром, и имел соответствующую внешность – человекоподобную, но отвратительную. На следующем этапе он превратился из игрушки в универсальную рабочую машину и стал уже вполне благообразным, в строгом соответствии с новым назначением. В начале прошлого столетия робот казался чистым вымыслом. В начале нашего столетия – отдалённой, телескопической, так сказать, картиной, детали которой ещё не различаются, но композиция уже понятна. Чапек говорит, что роботы должны стать общечеловеческой проблемой.
Теперь мы видим будущий мир уже не в телескоп, а в театральный бинокль. Действуют первые «мыслящие» роботы – электронные машины. А самолётные и ракетные автопилоты и разнообразную промышленную автоматику можно считать роботами узкого профиля. Собственно говоря, роботы не чисто фантастическая проблема с сегодняшних позиций. Какие же детали различаются в ней современными писателями?
«Возвращение со звёзд» Станислава Лема вышло в 1961 году – спустя 40 лет после пьесы Чапека. И Лем заглядывает ещё на 200 лет вперёд. В воображаемый мир, где роботы уже перестали быть проблемой, где они взяли на себя всю сферу производства и обслуживания. Люди только присматривают. «Мы проверяем синхронизацию процессов, их темп и эффективность, – говорит один из героев, – но не вдаёмся в такие подробности, как селекция. Это нас не касается». Иными словами, роботы Лема сами себе контролёры. Они сами смотрят, кто из их собратьев работает эффективно, кто должен пойти в переплавку и уступить место более совершенным моделям.
Такова современная точка зрения, резко отличающаяся от взглядов Шелли и Чапека. Да, роботы станут глобальной проблемой, но при разумном подходе к ней человечество освоит «роботехнику» столь же спокойно, как и телевидение. Это смелый прогноз; пока что и телевидение заставляет беспокоиться педагогов и социологов (и писателей-фантастов, разумеется). Но мы верим в здоровые силы человечества и знаем, что оно в состоянии «переварить» даже роботехнику.
Как же изменялся воображаемый внешний вид робота от Чапека к Лему?
В «Возвращении со звёзд» фигурируют роботы трёх типов. Первые – встроенные в машины автоматы, наподобие наших автопилотов, но, разумеется, более совершенные. Это устройства узкого применения, вне машины они не существуют. Вторая группа – универсальные роботы, передвигающиеся самостоятельно. Домашняя и общественная прислуга, ремонтники, контролёры на заводах и в учреждениях, то есть мыслящие и говорящие автономные устройства. Они уже имеют собственный облик, есть там «оранжево-белый робот», и просто «белый робот», и «серо-жемчужный, внутри тлеет рубиновый огонёк», а у домашнего робота в брюшке играет музыка... Упоминается передвижной столик-официант с механическими руками. Словом, писатель подчёркивает несхожесть этих устройств с людьми. И только в одном месте действует третий тип – «чапековский» робот, скопированный с человека, но тут же подчёркивается, что таких более не выпускают.
Такова цепочка от угрозы мистически неопределённой к угрозе чёткой и всечеловеческой и далее, наоборот, к отсутствию опасности. От робота-монстра через робота-копию к самостоятельному облику. Совершенно отличному от человеческого. К облику неопределённому, ускользающему от взгляда.
«Пусть так, – скажет читатель. – Но почему я должен верить Лему, а не Чапеку?»
Проследим третью цепочку – эволюцию производственных отношений с начала прошлого столетия до середины нынешнего. В эпоху мануфактур и кустарей робот не мог быть научно предвидимым. Он был сказочным персонажем, и внешность у него была сказочная, уродливая. Это ясно. Карел Чапек уже знал, что разумные машины не сказка, а будущее, но вставил-то он своих роботов в мир производственных отношений, характерных для начала нашего столетия. Россумские роботы освобождали людей от чёрного, тяжёлого, унизительного труда, потому что 45 лет назад людей высокой квалификации было очень мало – сравнительно с нашим временем, конечно. Прогресс крутит свой маховик всё быстрее. С 1920 года неслыханно возрос процент людей высокой и очень высокой квалификации – учёных, инженеров, рабочих сложнейших профессий. Мало того, во времена Чапека ещё не было и современной радио- и телесети, звукового и цветного кино. Уже после появления его романа неизмеримо выросла армия людей, занятых в современных жанрах искусства и литературы. Людей квалифицированных, творческих, получающих от работы высшее наслаждение. А с позиций 1919-1920 годов Чапек и должен был полагать, что большинство людей с лёгкостью передаст чёрную работу автоматам и будет попросту бездельничать. Чтобы такая передача из рук в руки могла состояться, люди и роботы должны быть взаимозаменяемы, как болты с метрической резьбой. Естественно, что они и выглядят у Чапека одинаково. Но Станислав Лем – писатель второй половины XX века. Он уже знает, что к XXII веку, к эре роботов, подавляющее большинство людей будет заниматься интеллектуальным трудом или по крайней мере будет достаточно подготовлено для этого. Лемовские роботы поэтому не взаимозаменяемы с людьми и получают внешность функциональную, соответствующую своему значению. Между прочим, и промышленность лишь в последние годы стала достаточно мощной для того, чтобы самой приспособиться, подогнаться под роботов соответствующей, рациональной формы. Чтобы не создавать двурукого робота-токаря, подогнав его к станку «ДИП», а соорудить новый станок, удобный для робота.
Но стоит ли делать робота копией человека? Честно говоря, мы не так уж хорошо сконструированы. Робота можно спроектировать и получше. В самом деле, кто из нас не жалел о том, что у него всего две руки, а не три или пять? Что нет глаз на кончиках пальцев? А роботу не заказано иметь десять рук, с микроскопом на каждом пальце.
Зачем, например, роботу-официанту походить на человека? Не лучше ли изготовить его в виде столика-этажерки на мягком шасси, с тремя руками: две чтобы ставить кушанья, одна – чтобы быстрее вытирать стол?
Остаётся последнее возражение. Не будет ли человеку неприятно общение с говорящим, сообразительным столиком? Замечу, что для писателя это самое серьёзное возражение, ибо речь идёт о психологическом эффекте. И, призвав на помощь воображение, я уверенно отвечаю – нет. Будущие конструкторы роботов начисто отойдут от человеческих форм, более того, постараются истребить в своих машинах всё напоминающее человеческий облик. Это будет трудной задачей. Каждый знает, как легко вообразить, увидеть человека в самых неподходящих предметах. Облако, дерево, автобус с фарами-глазами и вертикальным молдингом-носом, два пальца, бегущие по столу, – всё может напоминать образ и облик человека... Чтобы уберечь людей от тяжёлых душевных травм, конструкторам придётся основательно поработать.
«Травмы? – спросите вы. – Не сильно ли сказано?»
Нет, не сильно. Мы без особых эмоций смотрим на сломанную машину, поваленное дерево. Но мы крайне чувствительны к любому шраму на человеческом лице, к неправильностям телосложения, дефектам мимики, заиканию. И с неизбежностью мы будем столь же чувствительны – болезненно чувствительны! – к внешности и повадкам человекоподобного робота. Сначала мы довообразим в нём человека, а потом будем страдать из-за скудости его мимики, деревянной походки и мало ли из-за чего ещё.
* * *
...Несомненно, прав Станислав Лем, писатель и философ. Можно строить человекоподобных роботов забавы ради, для выставок и ярмарочных павильонов. Но Большой Робот – спутник, друг и верный помощник человека – должен иметь собственную внешность, соответствующую его назначению. И только будущее покажет, как будет выглядеть этот робот.
РОБОТЫ СТУЧАТСЯ В ДВЕРЬ (взгляд инженера-конструктора)
С. Житомирский, инженер
Они придут, неизбежно появятся. Их породит экономическая необходимость. И это будут вовсе не наделённые разумом игрушки, а универсальные производственные машины, которые освободят человека от утомительной нетворческой работы.
Все знают об огромных успехах кибернетики. Но, как ни парадоксально, быстродействующие вычислительные машины по-детски беспомощны. «Мозг» создан, но у него в подчинении нет «рук» и «ног». Сегодня «киберы» могут управлять только печатающими устройствами, да ещё, пожалуй, заслонками на химических заводах. По всей видимости, именно роботы исправят это недоразумение.
Попробуем же мысленно представить себе производственного робота, исходя из возможностей современной техники.
Конечно, нечего и думать о снабжении его индивидуальной системой управления – слишком велики габариты управляющих машин, да и невыгодно использовать сложнейшую вычислительную машину для такой простой задачи, как управление одним тихоходным механизмом. Ведь она может с успехом командовать десятками и сотнями роботов!
Итак, робот будет телеуправляемым. По питающей сети ему посылают высокочастотные сигналы. Каждый робот настроен на свою частоту и не обращает внимания на сигналы, посланные соседу или непосредственно станку.
Робот должен двигаться. Для этого можно воспользоваться опытом конструкторов автоматических электрокаров – проложить под трассой движения высокочастотный кабель.
Нужен ли роботу интеллект? Видимо, нет. Машине, предназначенной для повторения различных (пусть даже сложных) движений, разума требуется не больше, чем станку с программным управлением. Роботы будут выполнять операции, подчиняясь стабильным программам. По своим умственным возможностям они напоминают насекомых, слепо копирующих вековечный код инстинкта.
«Ногами» робота на первых порах станет, очевидно, тележка. Для пола машиностроительного цеха это самое лучшее средство передвижения. Правда, широко разнести колеса нельзя: машина не сможет вплотную приблизиться к рабочему месту. Но такое затруднение преодолимо. Достаточно устлать пол стальной плиткой, а тележку снабдить магнитными прихватами – и робот вполне устойчив.
Пожалуй, меньше всего хлопот с «руками» робота. Манипуляторы давно работают в «горячих» цехах и лабораториях. Есть множество систем с гидравлическим и электромеханическим приводом. «Кисть» манипулятора лучше всего сделать не универсальной, а сменной – отдельно для щипцов, пинцетов, гаечных ключей, чертилок, отвёрток, ножниц, молотков.
Теперь несколько слов об органах чувств. Должен ли робот «видеть»? Хотелось бы обойтись без этого – ведь зрение связано с очень сложной проблемой распознавания образов, не решённой до сих пор. В принципе можно в каждом шарнире механизма установить датчики, которые будут сообщать управляющей машине сведения о «позе» робота.
Так что же, роботы могут действовать вслепую?
К сожалению, нет. Одних контрольных датчиков мало. Манипуляторы, состоящие из многих сочленённых звеньев, не обладают достаточной жёсткостью. Они будут прогибаться под нагрузкой, иметь большие люфты. Это создаст в их положениях неточности, которые придётся корректировать дополнительным включением приводов. Совсем как у человека – неточные движения рук, ощущаемые нами по напряжению мышц, мы корректируем, обращаясь к более точным чувствам – зрению и осязанию.
Выходит, все-таки робот должен быть зрячим. Может быть, придётся поставить два независимых телеглаза. По углам их поворота при совпадении обоих изображений судят об удалённости объекта.
Есть и промежуточное решение – робот с ограниченным зрением. На его рабочие органы наносят метки. Только их должен видеть телеглаз. Метки можно нанести, например, люминесцентной краской, испускающей свет со строго определённой длиной волны. Тогда для контроля за положением рук уже не нужно будет прибегать к распознаванию образов.
Пожалуй, не мешает снабдить нашего «железного человека» и чувством прочности или, попросту говоря, расположить в его опасных сечениях датчики напряжений материала – тензометры. Вот каким представляется мне робот – универсальный автомат недалёкого будущего. Конечно, для его создания придётся решить немало сложных технических задач, но все эти усилия, вне всякого сомнения, окупятся с лихвой.