Диалектический монизм

...Выдающийся советский авиаконструктор и философ (итальянского происхождения) Роберт Орос ди Бартини (он же: Роберт Людвигович Бартини) рассматривал наше измерение не как трёхмерное плюс время, т.е. не как (3+1)-реальность, а как (3+3)-реальность, а нашу ограниченность в восприятии пространств других размерностей называл димензиальной недостаточностью. Выкладываю отрывок из книги А.Н.Маслова «Роберт Орос ди Бартини – советский авиаконструктор, физик-теоретик, философ. Статьи по физике и философии». Прежде чем читать, надо учесть два замечания. Во-первых, многое в книге подкреплено математическим аппаратом, но такое, я считаю, выкладывать бессмысленно. Во-вторых, при чтении книги можно заметить, что философские мысли Бартини собирались по кусочкам из разных записок и черновиков, поэтому многое в книге повторяется (чуть ли не целыми кусками слово в слово) в других главах. Это я говорю для тех, кто заинтересовался – есть смысл самим полистать книжку.

В чём интерес всего этого: ещё один оригинальный взгляд на мир, и не «просто» философа, а математика, инженера и авиаконструктора.

Вступление

Сложный, как нам представляется, извилистый путь развития жизни на Земле, от загадочного её зарождения до наших дней, через бесчисленные поколения протистов, одноклеточных существ, от царства мира растений и животных тянулся к нам в течение сотен миллионов лет по общим для земли и неба законам, суть которых постепенно проясняется в нашем интеллекте.

Единые законы Природы, может быть единственный Закон, который стоит за всеми явлениями и вещами, представляется нам в виде неисчерпаемого многообразия загадочного Вселенной, загадочно отображённом в нашем сознании.

Мы не знаем конкретно, что следует подразумевать под словом «сознание», полагаем, что при неорганических взаимодействиях материи оно отсутствует. Вода превращается в лёд или пар в определённых условиях, совершенно точно не зная, что такой момент наступил и что он вынуждает её так реагировать. Жизнедеятельность вирусов, плазмоидов, одноклеточных организмов, их взаимодействие с окружающей средой является переходом к качественно новой форме движения материи, однако не удалось установить ни границу между живым и мертвым веществом, ни условия возникновения самой жизни. Мы полагаем, что не совсем ясные нам биохимические процессы определили метаболизм, наследственность, мутацию и рефлективные реакции без участия в них сознательных действий. На более высоком уровне развития появились элементы инстинкта, наследственного переноса накопленной приспособляемости и целесообразности поведения, однако каким образом, при каких условиях и какими средствами живое вещество осознало протекающие в нём процессы, рефлексы, воздействия среды, собственные ощущения и действия – на этот вопрос нет конкретного ответа.

Гелиотроп вращает своё личико к Солнцу, вряд ли зная, что есть Солнце и существует он сам. Человек, листая книгу, также не знает и не ощущает каким образом вещество принятой им пищи и вдохнутого воздуха превращается в его персону и его мысли.

Существование бестелесных привидений лишено всякого основания: ощущения, мысли, сознание связаны с материальным миром. Однако, зная множество различных проявлений материального мира, фундаментальные основы существования «мёртвой» материи так же неясны, как и основы сущности материи «живой». Все сведения о том, что существует, непосредственным восприятием мы можем получить только через весьма ограниченное число каналов, выработанных прагмой физиологического развития, а сведения через опосредствование этих восприятий могут иметь лишь специфический словарь логического конструкта, пару кванторов.

Основной вопрос о соотношении сознания и бытия, решение проблем гносеологии и онтологии может быть достигнуто только если к двум замкам тайн Природы ключ будет найден один общий. Но для этого необходимо, чтобы были преодолены очевидность примитивных представлений и примитивность представлений очевидности; если физиологическую ограниченность нашего недоразвитого отображающего аппарата мы будем и впредь переносить на многогранную протяжённость отображаемого объекта, то диалектический синтез познанного не может быть осуществлён без противоречий.

Размышляя de rerum natura, о природе вещей, не следует, я полагаю, ожидать, что в результате этих размышлений будет получен исчерпывающий и окончательный ответ на все относящиеся сюда вопросы, хотя бы по той причине, что лишь ничтожная доля этих вопросов может быть нами сформулирована, и даже эта доля постоянно меняет свое смысловое содержание с появлением на них соответствующих ответов. Возможность возникновения вопроса сама вытекает из поразительно узких предпосылок.

Несмотря на все эти качественные и количественные ограничения, в миропонимании человека существует определённый прогресс. Начиная с тех времён, когда на первобытном уровне развития ещё не возникали проблемы: ягода есть ягода, самка есть самка, какие тут вопросы? в борьбе за возможность удовлетворения голода и похоти, необходимых для сохранения себя и сохранения рода, стали возникать вопросы более сложные, решение которых превратилось в необходимость. Путь сознания шел через периоды покорности суевериям и наивных аналогий. «В начале был выхухоль, потом была грязная вода. Грязная вода попала в нос выхухоля, он все выплёвывал попавшую ему в нос тину. Из этого образовался остров, потом материк и чистое море, так образовался весь мир» – гласит священный миф такулльеров.

Потом появилась гениальные догадки древних мыслителей об апейроне, о хаосе и энтелехипе, о полном и о пустом, о числе, как основе всего сущего, о циклической замкнутости космоса, о Хроносе, пожирающем своих детей, о Янусе, как единстве прошлого и будущего, о нирване и метампсихозе, о сферическом совершенстве симметричного Мира, учения о форме и содержании, феномене и ноумене, о борьбе добра и зла, Ормузда и Аримана.

Не прошло и пары тысячелетий, и мы уже имеем целый ряд теорий о природе вещей, правда слабо связанных между собой. Законы сохранения и симметрии, запреты, теория чётности, вакуума и дырок, античастиц, виртуальных обменных фотонов, теории квант и относительности, гравитационного, электромагнитного и мезонных полей, космологические теории расширяющегося Мира и его тепловой смерти, онтологические и гносеологические теории солипсистов и объективистов – целые системы противоречащих самим себе и друг другу взглядов.

Учитывая, однако, что мы живём лишь в первой марке, наклеенной на копейку Джинса на обелиске Клеопатры, и что предстоит клеить марки до вершины Монблана, дозволено надеяться, что наступит время, когда все эти учения найдут свою правильную оценку и признание того преданного стремления, которое их двигало в поисках недоступной для них истины, а также будет отдано должное горячим спорам раввинов и монахов и рвению тупонаконечников и остронаконечников, в большой мере занимавшихся искажением и фальсификацией взглядов своих противников, нежели доказательной разработкой собственных мыслей.

Поэтому я решил записать некоторые свои соображения о природе вещей, в надежде, что они, в какой-то мере ускорят наступление того времени, когда моё учение так же будет излагаться рядом с прочими учениями о том, что в Начале был Выхухоль.

Есть Одно, оно Всё
Каждый миг вечен
Неразрушимо звено неразорванной цепи
Вечного совершения
В ней я живу и на самых далёких звёздах
Вечной неугасимой и вездесущей жизнью
Только иной...
Вселенная существует во мне неотделимо
Как в шаровом зеркале весь Мир во мне отображён
Во мне содержится тот Мир беспредельный
В который исчезая я сам
Навеки включён
Вечен
            каждый
                           миг

Введение

Действительность представляется нам как осознанный нами и окружающий нас со всех сторон необозримо большой в своей протяжённости в пространстве и длительности во времени, бесконечный и вечный Мир, включающий в себя нас самих, маленьких существ, появившихся на одно короткое мгновение на великой арене бытия.

Вселенная – это скопление огромного числа галактик, состоящих из огромного числа солнц, перемещающихся на огромных расстояниях друг от друга в межзвёздных просторах по законам небесной механики в космическом беспредельном пространстве, заполненном полями гравитации и излучения. Сами звёзды состоят из бесконечного числа мельчайших частиц, перемещающихся с огромными скоростями относительно друг друга, претерпевая при этом различные, иногда мгновенные превращения. Разные вещества состоят из разных молекул, молекулы из разных атомов, атомы из нуклонов и электронов, ядра из множества элементарных частиц.

Исключительно редкостное явление в Природе – это жизнь, особое состояние мёртвой материи, состояние, предопределяющее возможность появления сознания. Быть может оно существует и в других, далёких галактических системах, возникая и исчезая на остывших осколках космических катаклизмов.

В Природе нет ничего, кроме вечно меняющегося движения и вечно меняющейся формы существования материи, мир является «перпетуум мобиле», как в большом так и в малом, субатомный индетерминизм вливается в статистические закономерности и в упорядоченность детерминизма Макромира.

Человек-Я – продукт этого развития, в моём сознании и в памяти отображён Мир, включающий в себе меня самого, моё тело и моё собственное сознание.

Такое представление соответствует современному уровню философии и данным естественных наук, оно во многом удовлетворяет общим требованиям сохранения жизни и экономии мышления.

В нашем субъективном представлении мир разделён на две неравные, но существенно разные части: то, что есть «Я» и то, что есть «неЯ», они, вместе взятые, есть Всё. Мир является фундаментальным образованием, включающем в себе полностью совокупность всего существующего, существовавшего и того, что будет существовать. В Мире содержится всё, вне его не существует ничего ни в прошлом ни в будущем. Эта тотальность равнозначно с уникальностью Мира, есть Одно, Оно есть всё.

Если в этом огромном круговороте материи можем локализовать среди превращений частей «не-Я» в эпохах и в просторах свою собственную персону, своё «Я», то где находится граница между «Я» и «неЯ», в пространстве и во времени? Должна существовать такая граница, отделяющая части целого от всего остального. Однако оказалось, что такие границы совершенно невозможно установить, ни в пространстве, ни во времени, несмотря на то, что я, очевидно, нахожусь здесь, в этой комнате, а не в соседнем помещении, не на Марсе или Сириусе, нахожусь сейчас, а не завтра и не в эпохе палеолита.

Свою персону я представляю состоящей из множества клеток, эти клетки состоят из молекул, молекулы из атомов, которые в свою очередь состоят из «элементарных» частиц. Моё тело целиком образовано из натурального вещества и является сложным квазистабильным конгломератом материи особой композиции. Однако, как известно, жизнь может сохраняться только при постоянном обмене веществ тела, установлено, что около 10% взрослого человека заменяется ежегодно, в течение пяти лет заменяется половина его тела, а по истечении десяти лет состав организма обновился полностью. Таким образом, разные клетки, находясь в разных органах, замещают атомы своих молекул в разное время, наше тело в известной степени больше похоже на радугу, через которую всё время пролетают капли дождя, чем на дом, который состоит из одних и тех же кирпичей. Молоко, которое я выпил, ещё не «Я», а переходя в мочевой пузырь оно уже не «Я»; вообще ничтожная часть пищеварения становится составной частью организма, большая часть которого является жидкостью.

Ещё более сложным является отыскание второй, внутренней границы. В моё познаваемое тело включено и познающее начало, субъект «Я», для которого познаваемый объект является «не-Я». Где граница между познающим субъектом «Я» и познаваемым объектом «не-Я»? Когда субъект «Я» смотрит в зеркало, он видим там своё тело, своё лицо, видит познаваемый объект, но познающее начало, субъект там обнаружить не удаётся. Для более тщательного рассмотрения места, где может находится в моём теле мое «Я», можно прибегнуть к каким угодно мощным ультра-увеличителям, ультра-анализаторам, ультра-лупам времени, но познающее «Я» может находить там, где оно предполагает находить себя, только поток сменяющихся частиц мёртвого вещества, меняющиеся поля физического вакуума, стабильные протоны и электроны, которые, блуждая тысячелетиями извилистыми путями, на короткое время оказались как-то связанными между собой, покидая потом то место, которое по нашим представлениям занимает наш организм, вновь рассеиваясь навеки, оставаясь мёртвыми и чужими друг для друга по-прежнему, и после посещения того проходного двора, каким является моё тело. Во время нахождения во мне вещество не обнаруживает никаких специальных физических признаков, и даже при очень большом увеличении нельзя установить отличительную грань между атомами кислорода воздуха, находящихся в альвеолярных полостях лёгких и кислородом, находящимся в крови. В этом круговороте невозможно определить конкретное местонахождение и перемещение субатомных образований даже в нашем воображаемом «ультра-индикаторе», и чем больше это воображаемое увеличение, тем меньше надежды на то, что мы можем найти чем сейчас эти мёртвые протоны, нейтроны, электроны и мезоны вдруг прозрели и осознали, что они существуют, осознали, что кроме них есть другие протоны и мезоны, которые с ними в содружестве ощущают радость, надежды и печаль, осознали, что есть «Я» и «не-Я». В этом процессе не участвует ни та материя, которая ещё не вступила в организм, ни та, которая уже его покинула, полагаем, что только определённое, большое по нашим представлениям скопление частиц, порядка 1027 нуклонов необходимо, чтобы могло появиться явление, называемое сознанием.

Рассматривая внутреннюю границу объекта, смежной с внешней границей субъекта, возникает вопрос о множественности этой границы, ведь множество субъектов, существа, обладающие сознанием, разделяют Мир на своё «Я» и «не-Я» на таком же основании, как это делаю я сам, их «Я» есть для меня «не-Я», и нет основания считать это ошибкой. Границы «Я» и «не-Я» «внутренние» границы Вселенной, образуются и исчезают с появлением и уходом поколений. Какое число, какая мера определяет количество «Я» во Вселенной? Существует ли какая-то интегральная внутренняя граница, существует ли инвариант количества отражения, сознания, если в космических эрах где-то вечно угасает и вечно появляется где-то вновь Жизнь? Двойственность внутренней границы Вселенной аналогична двойственности истин метатеории, семантические антиномии которых вытекают их пропозиционно установленной размерности логического класса высказывания. Мы допускаем абсолютную идентичность двух объектов, например, шаров, один из которых правый относительного другого, для которого он левый, но отрицаем идентичность двух объектов например, шаров, один из которых наружный относительного второго, который находится внутри первого, считая что правый и левый являются различием относительным, а внутренний и наружный отличием абсолютным. Формирование понятий связано с различимостью предмета, с установлением его границ. Их отсутствие лишает рассуждение конкретности, приводит к противоречиям и ложным высказываниям.

Если на сущность сознания, на отличительное различие между «Я» и «не-Я» в рамках современного уровня развития гносеологии нет удовлетворительного ответа, то, наряду с этим, или именно поэтому нет удовлетворительного ответа на множество кардинальных вопросов онтологии.

Механистическая точка зрения, которая предполагала, что все явления можно объяснить простыми силами, действующими между неизменными частицами, к концу XIX века потерпела полный крах. Появилось понятие физического поля, были сформулированы структурные законы, связывающие смежные события в пространстве и во времени.

Если в гносеологии не удалось установить границу между бытием и мышлением, то онтология не была в состоянии установить границу между веществом и полем. Квантовая механика установив прерывность поля, не в состоянии объяснить противоречия между квантовым и волновым аспектом света.

Само понятие о взаимодействии также является непонятным: мгновенное дальнодействие классической механики не имеет теоретического и логического обоснования и опровергнуто наблюдаемыми эффектами, а дальнодействие обменными квантами – виртуальными фотонами и мезонами – в той форме, в какой оно излагается, является лишь отдушиной.

Рассмотрим две элементарные частицы А и В, находящиеся на некотором расстоянии друг от друга, в окружении множества других элементарных частиц. Если частица А элементарна, то по определению она не может состоять из других частиц, и поэтому для взаимодействия с частицей В она должна «аннигилировать», превращаться в квант в виде гравитона или фотона и отправиться в путешествие в направлении к частице В, которая её «поглотит», частица А перестанет существовать и в аспекте кванта, её существование будет иметь место в виде возбуждённого состояния частицы В, которая перестала быть элементарной.

Возникают вопросы, которые квантовая теория не объясняет: почему частица А не взаимодействует, не влияет ни на одну из всех остальных частиц, а только на одну избранную? При таком «игольчатом» излучении она гравитационно и электромагнитно она игнорирует всех, кроме одной избранной, которая во время путешествия к ней частицы А быть может сама отправится к частице С? Как понимать тогда их притяжение, а даже если состоялось их слияние, то это нечто совсем иное явление, а не притяжение, действующее на большие расстояния.  

В таком аспекте, при наличии всеобщей взаимосвязи всех явлений, элементарные частицы вообще немыслимы. В акте восприятия действия объект становится сложным, а при воздействии на другие объекты неисчезающая частица должна всё время излучать своё действие, расходуя при этом неисчерпаемый запас «виртуальных» квант, или же она должна их всё время фабриковать и посылать таким интенсивным потоком, чтобы они повлияли на все окружающие частицы. Но можно ли рассматривать такой огромный склад или такую колоссальную фабрику как «элементарную» частицу?

Не имея приемлемого объяснения взаимодействия двух частиц, нет возможности построения теории взаимодействия многих тел, и таким образом ни макрофизика, ни микрофизика не имеют фундамента для создания единой теории материи.

Если материя неотделима от движения, и у нас нет ясного представления о материи, о веществе и поле, то у нас также не может быть ясного представления и о самом движении. Что такое «движение»? - этот вопрос является одним из самых древних парадоксов философии и до сих пор дан лишь формальный ответ на внутреннее противоречие существования и становления, на отличие нахождения предмета в каком-то определённом месте и прохождения предмета через это место. Если какая-нибудь вещь или воображаемая точка проходит через все места своего пути, тогда во всех точках своей траектории она находилась поочерёдно, следовательно, перемещение объекта, его пространственное движение состоит из вереницы последовательных местонахождений, из вереницы чередующихся состояний, по очереди в одной точке, потом в следующей, исчезнув в первой и т.д., т.е. движение нам представляется в пределе подобно перемещению на киноэкране: точка находится неподвижно в одной точке, потом она там исчезает и появляется неподвижно во второй. Но может ли быть сумма положений, полностью лишенных движения, тем, что мы называем движением? И с другой стороны, если материя неотделима от движения, то пока она неподвижна, она существовать не может, когда исчезла – её нет, когда в таком случае она существует вообще? И если движение есть процесс исчезновения и появления, то куда материальная точка исчезает и откуда она появляется вновь?

В общем понимании движение обозначает изменение состояния, становление. Но и в этой форме наш мыслительный аппарат не в состоянии представить на экране познания само становление, переход из одного состояния в другое состояние, а только чередующуюся смену определённых состояний. Как бы предельно близким ни было одно состояние к другому, «становление» является нам по сути в виде последовательных статических форм существования, и в таком общем понимании движение есть сумма неподвижных, статических состояний, сумма неподвижностей.

В общем понимании всякое изменение состояния есть движение, пространственное перемещение есть лишь одна из его форм, старение, становление, перемещение во времени – другие его формы, причём пространственное перемещение явно связано с перемещением во времени, а старение, становление связаны с перемещением во времени неявно.

Передо мною качается маятник часов. В крайних положениях возвратного движения маятник полностью прекращает своё движение, чтобы разогнаться вновь. Качание маятника я снимаю киноаппаратом; последовательные положения маятника на киноленте отображены рядом, по длине ленты, они все присутствуют тут неподвижно в одинаковой мере. Но кадры все несколько смазаны: во время экспозиции маятник переместился, центр груза изображён не точкой, а черточкой. Увеличивая скорость съемки, все короче и короче длительность экспозиции, черточки становится все короче и короче. В пределе все они совершенно одинаковы, в пределе нет никакой разницы между точками крайнего, неподвижного положения и точками промежуточными. Они все стоят неподвижно, потом они по очереди мгновенно исчезают, чтобы тут же появиться рядом. Чем более тщательно будем анализировать кинематику движений маятника, тем отчётливее будет вырисовываться вырождение движения в сумму неподвижных положений скачкообразного исчезновения и появления.

Такое же положение получается при рассмотрении старения неподвижного объекта: последовательное чередование состояний вырождается в вереницу скачкообразно сменяющихся неизменностей, разделённых отсутствием всякого состояния, за предельно коротким существованием одного состояния следует его исчезновение, предельно короткое отсутствие существования, за бытиём инобытие. Отсюда возникают трудности в понимании природы вещей, в том числе трудности понимания сущности движения – если «движение» происходит так, как оно было показано на киноэкране, то движение как таковое не существует вообще, есть только сумма неподвижностей. А если материя и движение неотделимы, то когда материальная точка появляется на экране её нет, потому что нет движения, а когда она исчезает, её нет, потому что она исчезла, потом вновь появляется неподвижно, спрашивается, - когда она, собственно, есть вообще?

В связи с таким положением возникает и такой вопрос. Реально существует то, что есть, чего нет, не существует. Прошлое, то, что было, уже не существует, будущее ещё не существует. Существует настоящее. А что такое «настоящее»? Настоящее есть стык между уже несуществующим бесконечным прошлым, и ещё несуществующим бесконечным будущим, настоящее – это не имеющая протяжённости граница между двумя бесконечно протяжёнными несуществующими объектами. А тогда в чём заключается существование настоящего? В чём заключается реальность настоящего, реальность существующего, если в одномерном многообразии бесконечного ряда состояний граница между прошлым и будущим является иррациональной, так как ни прошлое, ни будущее не содержат настоящее как свою предельную точку?

С другой стороны можно спросить – когда точка исчезла и когда точка появилась вновь, на основании чего утверждается, что появившаяся точка та же самая, а не новая? Она может быть совсем идентичной, но не именно той, что является критерием тождественности, а не только идентичности? Квантовая механика оперирует статистическими закономерностями ансамбля принципиально неотличимых элементов, принцип обезличения является фундаментальной концепцией теории. Однако можно задать вопрос: если элементы принципиально неотличимы, то на каком основании утверждается, что существует множество этих элементов, каким образом мыслимо установить наличие двух элементов, если они принципиально неотличимы – ведь утверждая, что их два, мы уже отличили одного от другого: две шахматные пешки, совершенно одинаковые, но одну держу в левой руке, другую в правой – они совершенно одинаковые, но находятся на разных местах. Следует задать вопрос: является ли то обстоятельство, что два идентичных объекта находятся на разных местах достаточным основанием для утверждения, что это не один, а два объекта? Ниже будет доказано, что одновременное нахождение двух точек в разных местах не является достаточным критерием для установления их различия и для отрицания истинности высказывания: «Данная единственная точка одновременно находится в двух разных местах».

В нашем понимании существование материи немыслимо при отсутствии её движения, материя и движение неотделимы. Движение является фундаментальным атрибутом существования, поэтому мера движения должна быть неизменно постоянной, ничто не может существовать не совсем, и ничто не может двигаться не совсем. Мы выражаемся некорректно, когда говорим: «Рассмотрим материальную точку и выберем систему отсчёта, в которой она покоится». Во-первых, материальная «точка» не может быть точкой, не иметь пространственную протяжённость, а во-вторых, материальная «точка» не может остаться материальной, если она лишена движения, нет такой системы отсчёта, в которой материальное образование могло бы покоиться. Но современная теория материи не содержит в себе обобщённую формулировку уравнений движения, а только уравнения пространственных перемещений, фазовые траектории не описывают динамику движения материального образования. Неудачное выражение «аннигиляция материи» некорректно дважды, во-первых, частица и античастица, превращаясь в фотоны, приобретают с их фундаментальной скоростью фундаментальный атрибут существования, а во-вторых, материя вообще не может быть ни сотворена, ни уничтожена. Когда два фотона превращаются в частицы, мы, по сути, допускаем их логическую аннигиляции, представляя при этом потерю фундаментального их движения.

В результате противоречий дуализма «частица-волна» вопрос распространения света остался нерешённым: как волна свет распространяется по фронту расширяющейся световой поверхности, а как фотон свет идёт по траектории световой частицы. Тогда, в первом случае, как понимать возможность мгновенного поглощения данного кванта одним находящимся на большом расстоянии атомом: в момент взаимодействия противоположная точка сферы может находиться от поглощающего атома на удалении много миллионов световых лет, кроме этого, невероятно, что за время расширения световой сферы ни один атом не хотел иметь дело с этим квантом. Наоборот, надо считать вероятным, что любой из близлежащих атомов сразу поглотит свет, и осветить далекие предметы вообще невозможно. А во втором случае одинокий фотон, бегущий по траектории эйконала, взаимодействует с поглощающей частицей не обратно пропорционально квадрату расстояния, а независимо от расстояния, причём освещение близлежащих объектов маловероятно из-за раствора разделяющего их телесного угла.

Мы имеем трудности при рассмотрении стыка предельно малых отрезков длин и длительности, трудности возникают также при рассмотрении границ предельно больших величин. Квантовая механика изложена на концепциях существования в природе границ малого, космология не установила наличие таких границ в большом. Существует принципиальный взгляд на данный вопрос: «Мир бесконечен», но что следует понимать под этим высказыванием не может быть конкретизировано. Внешняя граница Вселенной неопределима в нашем сознании, а слова «бесконечно» и «вечно» лишены содержания, они ничего кроме множества парадоксов и апорий, тавтологически замкнутых в себе не содержат. При этом часто отождествляют топологическое понятие бесконечности с метрическим понятием этого слова, не имеющих ничего общего: замкнутость ансамбля не зависит от числа его элементов, даже пустое множество может быть открытым или замкнутым, маленькое колечко не имеет конца, имея небольшую длину своей окружности. Мы более или менее спокойно оперируем понятиями средних величин, находящихся между очень большим и очень малым, но наши представления о природе вещей, будучи практически приемлемыми в «среднем царстве», недостаточны для их применения за пределами той области, в которой они образовались, их надо дополнить новыми понятиями и представлениями.

Хронические и периодические кризисы теории познания и теории материи говорят о том, что в самом фундаменте их построения надо искать корень трудностей создания единой теории поля, вещества, познания – единой теории материи.

В течение тысячелетий весь объем человеческого познания поляризуется вокруг двух основных полюсов, двух фундаментальных проблем – проблемы бытия, онтологии и проблематики познания, гносеологии, две противопоставляемые или же параллельно трактованные области, ни их единство, ни их дополнительность не были доказаны, ни опровергнуты с позиций, которые служили истоками различных теорий. Плюрализм ноумена и феномена, при наличии всеобщей взаимосвязи всех явлений, не позволили построить диалектический синтез знания.

Если в течение тысячелетий самые разные учения трактовали данный вопрос из антагонистических позиций и противоположными методами, если ни материалистические ни идеалистические школы метафизическими и диалектическими методами не были в состоянии дать его решение, то можно предполагать что именно то общее, общепринятое, что есть в этих теориях, какое-то фундаментальное, совершенно бесспорное, очевидное, не подлежащее рассмотрению положение должно быть фундаментально ошибочным, исключающим построение непротиворечивого конструкта единой теории.

Все учения едины в фундаментальном предположении, что семиотическое содержание понятия «существования» эквивалентно понятию протяжённости, всё существует в пространстве и во времени, ничего не существует вне этих категорий.

На основании бесспорной очевидности нашего опыта, принимаем, что пространственная протяжённость 3-мерна, и временная протяжённость, длительность, время 1-мерна.

Очевидность нашего опыта может служить гносеологическим аргументом объективного существования осознанного, но из-за отсутствия фактов в нашем ощущении, восприятии и осознании не следует их отсутствие в объективной реальности. Осознанные нами свойства действительности могут быть действительными, но могут еще не исчерпывающими в определении неисчерпаемой многогранности вещей.

Вопросы изобразительной перспективы не могут, например, возникнуть у устрицы. Они возникают лишь смутно даже у народов, имеющих высокую духовную культуру. Так китайцы, египтяне и древние греки умели создавать изумительные по своей законченности скульптуры, но не справились с отображением пространственных форм на плоскость, в их рисунках отсутствует перспектива.

Предок дождевого червя, имеющий единственную прямую нервную нить в абдоминальной полости своего тела, имеет, по видимому одномерное мироощущение. То, что впереди и то что будущее неотделимы друг от друга, так же как то, что позади неотделимо от прошлого. Эта прямолинейность лежит, в прочем, в основе всех появившихся в последствии усовершенствований нервной системы: не случайно, что попавшие ночью в луч прожектора мотылёк, курица, заяц, корова, собака продолжают бежать прямолинейно от автомобиля, только обезьяна и человек отскакивают сразу в сторону. В прочем, мы сами выражаемся: «если бы я знал, что нас ждет впереди!» или «слава богу, все это уже позади!», никогда не связывая подобные ситуации с правым или левым боком, или с направлением вверх-вниз.

Червь, по своей физиологической конституции может воспринять лишь определённое и ограниченное количество различных качеств собственного «Я» и окружающего его Мира, если эту информацию он вынужден втиснуть в одномерное отображение сущего – задача чрезвычайно сложная с философской точки зрения. Если бы у них были бы по этому вопросу суждения, то червь-идеалист заявил бы, что в мире нет никакого расстояния, существует только своё субъективное представление о чём-то необъективном, а червь-материалист твёрдо изрекал бы: «Мир одномерен, это доказывает мой опыт!», забывая при этом, что свой опыт и опыт других так же является предметом познания, как и само расстояние.

На экране киноленты демонстрируется документальный фильм о симпозиуме философов и физиков, обсуждающих эти вопросы. На плоском экране события даны в (2+1)-мерном отображении. Математическое описание событий на языке (2+1)-мерной формалистики связано с непреодолимыми трудностями. Перемещение в третьем, мнимом для (2+1)- мерного мира пространственном измерении неадекватно выражены проективным преобразованием углов и отрезков, метрика этих преобразований не однозначно определяет сохранение или изменение размеров приближающихся или удаляющихся предметов. Тем не менее, глядя на экран с некоторого расстояния под не очень острым углом, нам нетрудно перекодировать её информацию на язык наших (3+1)-мерных представлений.

Представим себе теперь, что на нашем киноэкране каким-то чудом, по велению доброй феи, персонажи кадра приобрели полное сознание. Для людей, находящихся в плоском экране в (2+1)-мерии свой экранный мир представляется совсем не таким, каким его видим мы, стоящие вне его. Для них обе координаты пространственной протяжённости даны в предельном ракурсе, все лучи, входящие в «Я» вырождены в гиперкомплексные точки, пространственное «рядом» им дано как совмещение, с возможностью последовательно, времяподобно, занять различные позиции. Для них протяжённости имеют своеобразное (1+1)-мерность, включающую в себя неразрешимые противоречия. Возможные построения, создаваемые в рамках рациональности, носили бы чисто феноменологический характер, их аксиоматика предопределила бы несовместимость истинных суждений.

Наличие двух пространственных измерений для погружённого в экран субъекта не представляется в виде их произведения, дающее площадь, для него они существуют в виде суммы (х+у), есть вверх и есть расстояние в сторону, которые включают в себя понятие – есть поверхность. В этом отношении существует глубокое различие также между «Я» и «не-Я», представляемых экранными персонажами и нами: в (1+1)-мерном ракурсе сознания. Экранное существо может ощущать и осознавать одновременно боль и в левой и в правой руке, независимо от того, стоит оно лицом к нам или боком, в то время как «не-Я» будет отображаться при таком «по-вороте» изменённым по существу. Философы идеалисты экранного мира, быть может, назвали бы это внутреннее «двумерие» «душой» или «духом» субъекта. Их противники утверждали бы, что объективной реальностью является лишь то, что материально воплощено на экране, чего нет в Нём фактически, то не существует вообще и является лишь идеалистическим воображением. Они, быть может, упорно настаивали бы на истинности такого суждения, подтверждённого своим бесспорным и очевидным опытом, несмотря на то, что все их учения представляли бы лишь переплетение сплошных парадоксов и апорий. Они конструировали бы различные правила, запреты, принципы, законы, чтобы объяснить явления одной категории, другие законы для объяснения других категорий, но не имели бы возможности выпутаться из порочного логического лабиринта, определённого порочностью исходной концепции их построений.

На самом деле, если экранный субъект повернулся лицом, то у него имеется два глаза и два уха, если он повернулся в профиль, то у него нет второго глаза и нет второго уха – нет материально, объективно, исчез фактически из физической действительности экрана. А потом они появились вновь, непонятно – откуда появились? куда исчезли? Более того, в экранном мире реально существует поверхность лица, платья, собеседников, фасада дома и фактически, объективно отсутствуют сердце, лёгкие, мозг как своего собеседника так и собственные; чем тогда дышат, мыслят эти существа, если не существует в материальном мире экрана ни сердце ни мозг?

Мыслителям экранного мира необходимо преодолеть два барьера: во-первых, осознать тот гиперкомплексный ракурс, под которым они воспринимают мир, овладеть операцией векторного умножения кроме суммирования, перейти от линейных представлений к понятию поверхности, а во-вторых осознать, что кажущееся (1+1)-мерие есть отображение (2+1)-мерного экрана, которые сам есть только сечение, реальность которого не исчерпывает многогранности существования.

Нам, людям (3+1)-мерного мира, считающимся погруженным в (3+1)-мерие, положение несколько более льготное, мы можем конструировать представления, охватывающие более широкие области без грубых противоречий, которые с самого начала затормозили бы дальнейшее мышление. В частности мы в состоянии представить себе (в отличие от экранных существ) две поверхности, лежащие одновременно рядом, а так же поверхность, перпендикулярную к ним или находящуюся позади экрана, мы можем также понять, что увеличившийся вид предмета иногда обозначает не его физический рост, а приближение к нам, мы можем понять, что скрываясь за горизонтом, Солнце не исчезает из физического мира.

Некоторой иллюстрацией той сложности логической ситуации, к которой ведёт димензиальная недостаточность может служить следующий пример.

Для отображения шахматной партии достаточно (2+1)-мерное многообразие, вереница последовательных образов шахматной доски с различными положениями фигур на ней, как это делается на табло турнира или в иллюстрациях этюда.

Число измерений димензиального ракурса определяется субъективными параметрами записывающего устройства, отражающего в себе объективную реальность взаимодействия с «наблюдаемым» объектом. Однако из реальности взаимодействий не следует их единственность, объективная действительность может иметь множество таких свойств, которые данный «измерительный» аппарат не регистрирует, данное познающее устройство себе не представляет. В приведённом выше примере идеалисты (1+1)-мерия могли бы утверждать, что шахматная доска вообще не существует объективно и является лишь плодом воображения духа, при этом метафизик утверждал бы, что первая черта белая неизменно, вторая чёрная и поэтому тура имеют возможность делать ходы, а такая фигура как офицер, перемещающаяся только по одноцветным полям, вообще немыслима. Наивный диалектик утверждал бы, что первая черта, на основании сложного анализа происходящих ходов, должна быть и белая и черная, а вторая и черная и белая, устанавливая концепцию единства противоположностей. Всё это доказывалось бы доводами, носящими мучительно искусственный характер до тех пор, пока они придерживались бы того ложного положения что действительность (1+1)-мерна, на том основании, что в их познавательный аппарат она отображена (1+1)-мерно.

Все построения, как логические, так и физические, все учения и теории будут ложными, если снятие противоположений, которые порождены димензиальным ракурсом отражения в процессе познания действительности, если попытка раскрытия противоположений будет производиться в рамках и на димензиальном уровне первичного восприятия, без переработки их в объёме объективно действительных измерений, физически не воспринятых нами на данном уровне физиологического развития человека.

Трёхмерность пространства и одномерность времени являются некоторыми объективными атрибутами реальной действительности, но такая их размерность, отображённая в нашем сознании, не охватывает все существующие категории димензиальности материи. Дальнейший прогресс человеческого познания будет связан с овладением понятий димензиального расширения отображения объективной реальности.